Беременность не болезнь - [37]

И вот настал момент, когда трудности остались позади. Что-то она там делала на работе, но энергия расходовалась, судя по всему, процентов на тридцать, остальное накапливалось и кипело, как в котле. И находиться рядом с этим котлом было небезопасно. Она так призывно двигала туловищем, что я… В общем, на фоне тотального сексуального воздержания вынести этот полный жара взгляд было непросто.

И ведь что ужасно? Вряд ли Люда осознавала, что делает. У нее просто дымилась шкура, а тупо завести себе мужика она не собиралась. Однажды, когда мы встретились в лифте, и Люда снова позвала пить чай, я вдруг понял – все, предел. Если я окажусь с этой женщиной наедине в пустой квартире, дело кончится бурной постелью, и виноват в этом буду только я.

Поэтому я нажал «Стоп» (глаза Людмилы загорелись рысьим пламенем) и очень внятно произнес:

– Люда! Ты очень сексуальная. Если бы у меня не было Кати, я… Короче, все было бы по-другому. Я бы гонялся за тобой по городу, дарил бы цветы мешками… и все такое. Но Катя есть. А я всего лишь мужчина. Не обижайся, но у меня от тебя башку сносит. Сама понимаешь.

– Понимаю, – кивнула Люда и добавила крылатое изречение.

Повторять его в приличном обществе не стоит, но смысл такой: где живешь – не заводи случайных связей, где заводишь связи – не женись.

Я так и не понял, обидел ли эту жаркую женщину, но с тех пор она держалась со мной слегка насмешливо, а вскоре стала появляться в обществе крепкого пожилого брюнета. Петрович тут же сообщил, что брюнета зовут Руслан Олегович, он работает в автомобильном бизнесе и ездит на новом «бумере».

Разборки с Людой всколыхнули мои гормоны, и, чтобы отвлечься, я стал работать с каким-то остервенением. К началу сентября выстроил по стойке «смирно» весь отдел и добился того, что макеты стали сдаваться точно в срок, а редакции (невзирая на период отпусков) отдавали рукописи почти день в день.

31 августа я почувствовал смертную скуку.

Прежняя моя должность позволяла развиваться практически безостановочно. А что я мог в качестве руководителя производства? Собственно, все силы уходили только на поддержание отдела в рабочем состоянии. О новациях и гениальных идеях я и думать боялся. И понял, что уперся в стену.

Московская выставка начиналась в этом году 3 сентября. Делать мне там было в общем-то нечего, но я все-таки решил сходить и развеяться. За два дня до выставки позвонила Алла Расуцкая, с которой мы когда-то вместе занимались компьютерной журналистикой.

После обычного подсчета лет и зим Алла спросила в лоб:

– Тебе не надоело в твоей богадельне париться?

– Почему это богадельне? – обиделся я. – Мы входим в тройку крупнейших компьютерных…

– Ах, оставьте! – сказала Расуцкая.- Компьютерка – это несерьезно. Какие у вас средние тиражи?

– От трех до пяти тысяч.

– Во-во! От трех до пяти. Детский сад. А в моей редакции – не меньше пятнадцати! А есть и по полтиннику!

Выяснилось, что Алла до недавнего времени заведовала сентиментальной литературой в одном из издательских монстров, а с 1 сентября ушла в замглавреды и теперь ищет толкового человека на свое место.

– Я собрала на тебя кой-какое досье, – сказала она. – Работа в Германии. Создание системы филиалов. Сейчас, по отзывам, производство на уши поставил.

– Не на уши, а на ноги.

– Вот такой человек мне и нужен. Денег проси сколько хочешь!

– И дашь?

– Дать не дам, но попросить можешь. Ладно, серьезно, сколько? Или давай так: встречаемся в первый день выставки, сразу после открытия, на нашем стенде. Все обсудим.

И мы встретились, и мы все обсудили. Я объяснил ситуацию с моим кабальным договором. Алла заявила, что проблема решаема, и обещала все устроить. Потом я начал ломаться, жаловаться, что не очень понимаю сентиментальную литературу (вернее, никак не понимаю). На это Расуцкая вручила потрепанный образчик под названием «Страсть и лед» и предупредила, что времени у меня – до конца выставки.

Домой я направился в полном ошеломлении. Мистика какая-то! Стоит только подумать о смене работы, а тут раз – и выгодное предложение. Как говорил Воннегут, «кто-то там, наверху, хорошо ко мне относится».

Кате решил пока не говорить (чего зря нервы трепать), зато всем знакомым позвонил и проконсультировался. После пятой фразы «Ты что, идиот? Конечно, уходи!» понял, что устал и нужно погулять по улицам. Так мне всегда легче думается.

Любовница была, причем совершенно точно. Во-первых, Сергей взбодрился. Шустренький такой стал.

Во-вторых, начал куда-то пропадать. То «Я пойду пройдусь», то «Мне на выставку срочно».

Сначала я решила, что это Люда, но потом подумала, что люди добрые мне бы уже об этом доложили. О том, что эти двое как-то застряли в лифте, мне на следующий же день сообщил Петрович.

Скорее всего, кто-то на работе.

Как ни странно, я совершенно не переживала. Точно знала, что Сергей от меня никуда не денется. Да я просто его не пущу! Неприятно, конечно, но что поделаешь! Мужики это животные. Пара месяцев воздержания – и бери их голыми руками. А лучше голыми ногами.

Но ревность давала о себе знать. В пятницу Сергей засобирался на выставку. Сначала час мылся, потом брился, потом наглаживал брюки. А когда он напялил мою любимую рубашку, я сразу поняла – у него свидание.