Берега светлых людей - [71]
— Был бы весь флот Кантеля, не пришлось бы нам тут продираться. Преспокойно бы шли по реке...
— Доплыли бы прямо до Норика!..
— Теперь вот бредём за этим чумным...
— Он и в городе, и за морем, и на Тавре, и здесь что-то знает, куда-то ведёт!..
По цепочке спереди передали приказ не шуметь. Бойцы смолкли.
Свежая зелень, красившая варварский берег Истра, здесь, в заповедном сумраке чащи, ещё ждала настырных солнечных лучиков. Стебли, ветви, стволы копили живительный сок. Земли кельтов, славян, германцев дожидались весны...
Вереница, обвившая лесистый холм, остановилась. Замыкающие затаились в ожидании известий. Роскилд привёл к болоту.
Ограждённая от всяких звуков зона была, мало сказать, необычной — всё здесь источало растворенный в воздухе ужас. Едва приметная тропа на склоне обрывалась топким местом, где между кочек и островков чернела вода, высвечивавшая мельчайшее движение на небе и на земле. Крапчатое зеркало будто мерцало загадочными образами.
На обрубленных суках покоились черепа. На больших камнях, испещрёнными рунами и змейками, костяными погремушками лежали кисти человеческих рук. Посеченные пни казались плахами.
— Ты что же, на казнь нас привёл? — обступили проводника готы.
— Неприкрытый курган — чертовщина! — Бореас слушала свой голос, лишённый эха и звучавший очень необычно.
Роскилд отстранил от себя ничего не понимавших людей и зашлёпал уверенными шагами по омерзительно пахнущему, стылому мелководью. Целью его была проглядывавшая сквозь деревья подвысь.
Озадаченные спутники не отставали. Никому и в голову не пришло на вершинах окружавших топь холмов выставить хоть какой-то караул. Место, куда все устремились, странным образом убеждало всех в своей безопасности для них. Низина словно шептала: «Здесь всегда покой — и живущим страдальцам, и бесплотным, навеки упокоившимся душам».
Из сырости выбрались на жердяные ступени, с обеих сторон обставленные разной формы валунами. Путь на возвышенность был хорошо освещён — оттого что редколесье болота не застило свет над головой. Небесное окно, посылавшее людям своё сияние, вселяло уверенность и силу.
Вокруг прежде положенного срока состаренных, мглой и влажностью разрушенных клёнов и дубов пробивалась омела. Она при полном отсутствии птичьей братии была единственным живым существом тут. Кельты, а за ними славяне и римляне считали жёлтую омелу золотым сучком, открывающим дорогу в загробный мир...
Галерея из валунов и дерев сопроводила путников до тёмного лаза, замкнувшего собою подъём и расположенного под близкой лысой маковой, лишённой даже реденького коврика жухлой травы. Там, наверху, прямо над лазом, валялись небрежно заброшенные туда черепа.
Человечья бурная жизнь осталась где-то далеко от этого жертвенного болота. Радости и невзгоды существовали теперь только в представлениях, воспоминаниях случаем приспевших сюда путников. Мир тревог, сожалений, поисков остался в прошлом.
С такими чувствами и втискивались в лаз, оглядывались, идёт ли следующий, бдели, куда попадают передние. Те же, кто проникал в таинственную подземную залу, будто теряли жизненную силу, никак не вмешиваясь в происходящее.
Зала освещалась двумя факелами. Лицом к тлеющему очагу и спиной к лежанке из шкур стояли пожилая растрёпанная старуха и мальчик лет десяти. Два загадочных образа выглядели равно живыми и мёртвыми.
Роскилд предстал перед женщиной, откинул волосы со лба, предлагая ей узнать его. Но хранительница жертвенника была занята вовсе не им — она испытывала крайнее смущение от нашествия такого числа незнакомцев. Молчала, располагаться не предлагала, сухой рукой держала плечо мальчика, не припоминая суетливого Роскилда.
Готы разбрелись по пещере, вдыхали спёртый, с примесью гари воздух. По очереди подходили и разглядывали старуху с мальчиком. К Роскилду в сей миг ни у кого претензий не было.
— Не проходит и трёх дней, чтобы сюда кто-то не пришёл для обряда и тризны... — Голос проводника отразился от свода над головой, отлетел в углы и ниши и там заглох. — Ведать не могу, что творится здесь теперь, — продолжил Роскилд, слушая утопающий в камне раскат своих слов.
Гости, кажется, задумались, наконец: а правы ли они, что увлеклись позывом тёмного человечка Роскилда?.. Но как бы всё ни сталось далее, надо было располагаться и отдыхать. На дворец сия обитель не походила, однако здешнее безлюдье и крыша над головой как будто подтверждали уверенное обещание провожатого повстречать тут знакомцев, готовых без промедления доставить отряд в область Среднего Истра. Все понимали, что без проводников очень просто сделаться навью на полянах или в ручьях сих дремучих мест.
Не оставив ни единого охранника на болоте, обеспечив караул в тесном коридоре у входа, отряд вповалку устроился на отдых. Сторожа изнутри смотрели в оба. Ничто не предвещало треволнений. В глянцевых лужах текли-мелькали облака. Островки и кочки напоминали давно заброшенные, от времени почерневшие стога и скирды.
Карл без конца подходил к караульным и справлялся об обстановке. Бореас и Лана, стоявшие в числе других на часах, уверяли командира в своей бдительности, уговаривали его пойти-таки и выспаться. Карл же в который раз возвращался к обитателям пещеры, пытался вызвать их на разговор, но старая женщина и юный жрец унылого святилища отворачивали головы и перешёптывались между собой на совершенно неизвестном разведчику языке. Карл теперь пожалел, что в отряде нет сериванов — речь служителей Чернобога весьма походила на сериванский говор, и хоть некоторые слова могли бы быть ими поняты... Наконец командир уселся лицом к входу и заснул.
В романе Александра Кутыкова ведется увлекательное повествование о древнем мире русичей, булгар, финских племен. Читателю предстоит погрузиться в жизнь и мысли славянских предков, проследить путь их переселения из Киевской Руси в глубины Волго-Окских лесов, увидеть города и селения стародавних времен. Главные герои книги — красивые и мужественные люди, с которыми происходит немало забавных историй. На примере одной, как принято теперь выражаться, «средне-статистической семьи», киевского дружинника Ходуни, показывается сложный и достаточно долгий процесс взаимопроникновения и взаиморастворения двух этнических пластов — южных русичей и финских мерей. Историческое полотно романа, период X века, — время правления святой равноапостольной княгини Ольги и ее сына князя Святослава.
Звукозапись, радио, телевидение и массовое распространение преобразили облик музыки куда радикальнее, чем отдельные композиторы и исполнители. Общественный запрос и культурные реалии времени ставили перед разными направлениями одни и те же проблемы, на которые они реагировали и отвечали по-разному, закаляя свою идентичность. В основу настоящей книги положен цикл лекций, прочитанных Артёмом Рондаревым в Высшей школе экономики в рамках курса о современной музыке, где он смог описать весь спектр основных жанров, течений и стилей XX века: от академического авангарда до джаза, рок-н-ролла, хип-хопа и электронной музыки.
Как жили и работали, что ели, чем лечились, на чем ездили, что носили и как развлекались обычные англичане много лет назад? Авторитетный британский историк отправляется в путешествие по драматической эпохе, представленной периодом от коронации Генриха VII до смерти Елизаветы I. Опираясь как на солидные документальные источники, так и на собственный опыт реконструкции исторических условий, автор знакомит с многочисленными аспектами повседневной жизни в XVI веке — от гигиенических процедур до особенностей питания, от занятий, связанных с тяжелым физическим трудом, до проблем образования и воспитания и многих других.
Полу-сказка – полу-повесть с Интернетом и гонцом, с полу-шуточным началом и трагическим концом. Сказание о жизни, текущей в двух разных пластах времени, о земной любви и неземном запрете,о мудрой старости и безумной прыти, о мужском достоинстве и женском терпении. К удивлению автора придуманные им герои часто спорили с ним, а иногда даже водили его пером, тогда-то и потекла в ковши и братины хмельная бражка, сбросила с себя одежды прекрасная боярыня и обагрились кровью меч, кинжал и топор.
Беседа императора Константина и патриарха об истоках христианства, где Иисус – продолжатель учения пророка Махавиры. Что означает очистительная жертва Иисуса и его вознесение? Принципы миссионерства от Марии Назаретянки и от Марии Магдалены. Эксперимент князя Буса Белояра и отца Григориса по выводу христианства из сектантства на основе скифской культуры. Реформа Константина Великого.
Принятое Гитлером решение о проведении операций германскими вооруженными силами не являлось необратимым, однако механизм подготовки вермахта к боевым действиям «запускался» сразу же, как только «фюрер и верховный главнокомандующий вооруженными силами решил». Складывалась парадоксальная ситуация, когда командование вермахта приступало к развертыванию войск в соответствии с принятыми директивами, однако само проведение этих операций, равно как и сроки их проведения (которые не всегда завершались их осуществлением), определялись единолично Гитлером. Неадекватное восприятие командованием вермахта даты начала операции «Барбаросса» – в то время, когда такая дата не была еще обозначена Гитлером – перенос сроков начала операции, вернее готовности к ее проведению, все это приводило к разнобою в докладываемых разведкой датах.
После Октябрьской революции 1917 года верховным законодательным органом РСФСР стал ВЦИК – Всероссийский центральный исполнительный комитет, который давал общее направление деятельности правительства и всех органов власти. С образованием СССР в 1922 году был создан Центральный исполнительный комитет – сначала однопалатный, а с 1924 года – двухпалатный высший орган госвласти в период между Всесоюзными съездами Советов. Он имел широкие полномочия в экономической области, в утверждение госбюджета, ратификации международных договоров и т. д.
Ранним утром 13 октября 1307 года по тайному приказу короля Филиппа IV по всей Франции начались аресты членов Ордена Храма, а имущество и казна захвачены. В тот же день из порта Ла-Рошель отплыли в неизвестном направлении семнадцать кораблей тамплиеров, а юный граф Гитар де Боже сумел тайно покинуть Париж, забрав с собой одну из святынь Ордена. Спустя шестьсот лет к владельцу похоронного бюро в Киеве Ванику Бабаяну явился странный человек и предложил сделать тайное захоронение на заброшенном кладбище за огромные деньги, а затем и стать хранителем могилы.
Великий князь Московский и Владимирский Василий I Дмитриевич (1371—1425) был старшим сыном Дмитрия Ивановича Донского и правил Московским государством без малого 36 лет. При этом в отечественной истории о нём сохранилось очень мало сведений, а памятник — всего один! А ведь при Василии Дмитриевиче Московское государство расширило свои владения почти вдвое, замирилось и заручилось поддержкой Великого княжества Литовского, а ханы Золотой Орды лишь единожды покусились на Москву, да и то безрезультатно! И главное — никаких внутренних дрязг и междоусобных конфликтов, на земле Московской наступили долгожданные мир и лад. В новом увлекательном романе известный писатель Юрий Торубаров воздаёт должное этому мудрому и дальновидному правителю, достойному наследнику победителя Куликовской битвы! Книга издаётся в авторской редакции.
1395 год. После победы на Куликовом поле прошло полтора десятка лет, а судьба Русской Земли вновь висит на волоске.«Над городом и окрестностями плыл звук соборного колокола — бам-м-м, бам-м-м, бам-м-м! Просыпайся, Русь, бери оружие в руки: враг у ворот!»Разгромив Золотую Орду и покорив Крым, грозный ТАМЕРЛАН идет войной на Москву. Уже пало Елецкое княжество, непобедимое войско Тимура штурмует пограничный город:«Завыла боевая труба, и гулямы ринулись в атаку. Причём — конно! Подскакав вплотную, они круто поворачивали коней, прямо с них прыгали на деревянную стену и карабкались вверх, цепляясь за воткнутые копья и помогая себе ножами.
Опер всегда опер — что в наши дни, что в Российской империи при Екатерине Великой. И как его ни называй — «следаком» МУРа или розыскником юстиц-коллегии, — его служба из века в век остается неизменной: раскрывать преступления, ловить уголовников, карать душегубов.Ведь и при матушке-императрице, в «золотой век» Екатерины, хватало грабителей и убийц. За парадными фасадами империи таятся темные подворотни, гиблые трущобы и бандитские притоны. На востоке полыхает Пугачевский бунт. В Москве орудует шайка фальшивомонетчиков.