Берег Фалеза - [27]

— Да, — сказал я, криво улыбнувшись. — Не мне поднимать вас на смех, миссис Уилтшир, потому как, верно, во всех Южных морях не сыщется сейчас человека, который бы натерпелся такого страху, как я.

Юма в двух словах объяснила мне, что привело ее сюда. Не успел я уйти из дома, как к нам пришла Фаавао. По дороге старухе попался Черный Джек, который сломя голову бежал от моего дома прямо к дому Кейза. Юма тут же, без дальних слов, соскочила с крыльца и — следом за мной, чтобы меня предостеречь. Спервоначала-то она бежала за мной по пятам, и пока я шел вдоль берега, свет моего фонаря все время указывал ей дорогу, и потом ей видно было, как он мерцал среди деревьев, и она нашла дорогу на холм: Но как только я скрылся за перевалом, да потом еще спустился в погреб, она начала плутать неведомо где и потеряла уйму драгоценного времени. Окликнуть меня она боялась… ведь Кейз мог идти за ней следом. Она падала, продираясь сквозь заросли, и была вся в синяках и царапинах. Словом, она забрала слишком к югу и вышла ко мне с другой стороны, напугав меня так, что я чуть не отдал богу душу.

Казалось бы, после встречи с дьяволицей человека уже ничем не проймешь, однако слова Юмы меня насторожили. Черному Джеку нечего было околачиваться возле моего дома, значит, он следил за мной. Сболтнул я, как дурак, насчет светящейся краски, а может, и Маэа не удержал язык за зубами, и вот теперь мы все попали в ловушку. Однако было ясно: нам с Юмой придется торчать в лесу всю ночь; возвращаться домой до рассвета было слишком опасно, да и при свете дня нам, осторожности ради, следовало обойти гору и вернуться в поселок с другой стороны, чтобы не нарваться на засаду. Ясно было также, что надо поспешить со взрывом, пока Кейз не успел нам помешать.

Я углубился в проход, Юма шла, крепко за меня уцепившись; я открыл фонарь и зажег фитиль. Первый отрезок фитиля сгорел в одну минуту, как бумажный жгут, а я стоял обалдело, смотрел, как он горит, и думал, что этак мы тоже взлетим на воздух вместе с тияполо, что никак не входило в мои планы. Но второй кусок фитиля уже тлел нормально, хотя и быстрее, чем я предполагал, и тут я опомнился, потушил фонарь, выронив его при этом, выволок Юму из прохода, и мы с ней начали продираться сквозь чащу, пока не отдалились на безопасное, как мне казалось, расстояние, и там улеглись рядышком за большим деревом.

— Ну, старуха, — сказал я, — этой ночи я не забуду. Только беда мне с тобой, уж больно отчаянная ты голова.

Юма теснее прижалась ко мне. Она выбежала из дома, как была, в одной юбчонке, и промокла насквозь, пока пробиралась вдоль берега; к тому же в лесу от росы было сыро, и бедняжка вся дрожала и от холода и от страха среди этой тьмы, где полно чертей.

— Очень, очень бояться, — только и могла пролепетать она.

Другой склон холма, на вершине которого соорудил свое капище Кейз, почти отвесно спускался в следующую долину. Мы лежали на краю обрыва, и я мог даже различить, как светятся внизу гнилушки, и слышал далекий шум прибоя. Такая позиция была мне не очень-то по нутру, так как отступать тут уж было некуда, но переползти на другое место я боялся. Затем я понял, что совершил ошибку и похуже,, оставшись без фонаря, так как, ступи Кейз в полосу света, и я легко мог бы взять его на мушку. И пусть мне это не пришло на ум, все равно глупо было бросать хороший фонарь, чтобы его разнесло на куски вместе с пугалами. В конце концов вещь это была моя, стоила денег и могла мне еще пригодиться. Если бы я был уверен в своем фитиле, у меня хватило бы времени побежать обратно и спасти фонарь. Но как можно положиться на фитиль? Торговля есть торговля, вы же понимаете. Эти фитили еще годились для канаков, которые ходят глушить рыбу; канаки так и так всегда должны быть настороже, и в конце концов самое большее, чем они рискуют, так только тем, что кому-нибудь из них оторвет руку. Но для такого взрыва, какой задумал я, этот фитиль был самым ненадежным хламом.

В общем, мне оставалось только одно: лежать, притаившись, с ружьем наготове и ждать, когда произойдет взрыв. Положение, конечно, было не из веселых. Ночь темная, хоть глаз выколи, только эти поганые гнилушки светятся, но, кроме самих себя, ничего не освещают. А уж тишина! Я так навострил уши, что, казалось, мог бы услышать, как тлеет мой фитиль, но кругом было тихо, точно в могиле. Правда, время от времени что-то вроде как потрескивало — но близко ли, далеко ли, нога ли Кейза неосторожно ступила на сучок в нескольких шагах от меня, или дерево дало трещину за много миль отсюда, — я знал об этом не больше, чем младенец в утробе матери.

А потом вдруг извергся Везувий. Долго не наступала эта минута, но когда взрыв произошел, то получился он (хоть не мне бы это говорить) что надо. Сначала раздался дикий грохот, как из пушки, а затем столб огня осветил все вокруг, да так ярко, что можно было бы читать книгу. И тут-то вот и начались наши беды. На нас с Юмой обрушился добрый воз земли. И надо сказать, нам еще повезло, могло бы случиться и хуже, так как один из камней у входа в пещеру взрывом подняло на воздух, и он упал в двух саженях от нас и, подскочив, перелетел через край откоса вниз, в долину. Верно, я не совсем правильно рассчитал расстояние, а может, переложил динамита или пороха, кто его знает.