Берег бесконечности - [26]

В окне мелькали леса, берега и реки. Пассажиры опустили шторы и углубились в ноутбуки или книги. Кто-то спал, кто-то, надев шлем, общался с библиотекой поезда.

Ким вывела на экран «Осень» и долго смотрела на свое изображение. От этого становилось жутковато, но возникало странное ощущение собственной красоты и силы. Увлечение Маркиса своим предметом было очевидным.

Какая-то пассажирка, проходя мимо, задержалась возле Ким. Та стерла экран.

В первые дни после исчезновения Эмили Ким иногда сидела возле матери, разговаривающей с компьютерной имитацией пропавшей дочери. Отец был против. Он говорил, что Эмили и его дочь. И лучше будет для всех дать ей покой. Он был прав: от таких разговоров было жутко, и Ким пообещала себе, что сама никогда так делать не будет. Если человека нет, значит, нет. А притворяться с помощью техники что это не так – просто болезнь. Оказалось, однако, что это обещание было легче дать, чем выполнить. Подростком Ким регулярно разговаривала с Эмили, а потом и с погибшими родителями. Отец в компьютерной имитации убеждал Ким так не делать. «Тебе надо жить своей жизнью, Ким, – говорил он хмуро. – Надо самой справляться».

От этих встреч всегда оставалась боль. Зрелость, в частности, во многом заключалась в том, чтобы оставить иллюзии в прошлом. Но для этого, как оказалось, надо было взглянуть в глаза реальности, признать перед самой собой, что их больше нет. В какой-то степени она понимала, что эти разговоры приносят ей вред, особенно разговоры с Эмили, потому что женщина, исчезнувшая, когда Ким ее еле помнила, оставалась с ней еще с дюжину лет. И когда Ким смогла наконец отказаться от виртуальных разговоров, лишь тогда она осознала глубину своей потери.

Она нашла снимок Эмили, Йоши и Трипли, снятый на прощальном завтраке перед отлетом «Охотника». Эмили была одета в безупречно скроенные темно-зеленые слаксы, светло-зеленую блузку, белый с желтоватым отливом жакет. Весь ансамбль подчеркивал эффект темных глаз с золотыми искрами.

К моменту поступления в Фонд Трипли у Эмили уже была репутация отличного менеджера, заработанная в одной телекоммуникационной фирме. Ким пару минут послушала адрес, зачитанный в загородном клубе, где описывались цели Фонда, его достижения и планы. «Там где-то есть жизнь, – говорила Эмили. – И с вашей помощью мы надеемся ее найти».

Эмили говорила пылко, ощущая пафос момента. У нее были все качества хорошего оратора: она знала, к чему ведет, умела пошутить и умела вложить мысль в одну фразу. Аплодисменты после ее речи были громкими и горячими, и было ясно, что Эмили может завоевать любого, кого хочет.

Она дважды была замужем, но к моменту исчезновения была одинокой. Детей у нее не было.

Терминал находился на экваториальном острове в двух километрах от берега. «Морской орел» ушел от материка возле Микаи, миновал несколько скалистых мысов и начал замедлять ход, приближаясь к туннелю Чибасту. Свет в салоне стал ярче, над морем показались чайки. Птицы научились держаться подальше от поездов, кроме тех мест, где поезда сбрасывали скорость до безопасных величин. Отсюда поезд пойдет через барьерные острова, набирая и сбавляя скорость в ритме, диктуемом туннелями. Сейчас он был на экваторе и шел на запад.

Ким начала читать приключения любимого детектива Маркиса Кейна – Вероники Кинг. Четыре книги о ней она уже прочла после возвращения из Северина и пыталась сейчас начать очередную, но все время отвлекалась. Она обдумывала интервью с Бентоном Трипли, формулировала вопросы, которые надо будет задать.

Поезд остановился на острове Клевис, и почти все пассажиры вышли, но сразу столько же и зашло. Когда поезд тронулся, Ким пошла в вагон-ресторан позавтракать.

Когда она доела цыпленка с гарниром, поезд уже вышел из последнего туннеля, перепрыгнул бухту Моргантаун и влетел в густой дождь. Здесь горы подходили к самому берегу. «Морской орел» нырнул в ущелье и пересек Эдмонтонский Каньон, состоявший из горных гряд и разломов.

Поезд летел в двадцати метрах над водой вдоль обрыва, когда Ким вернулась к Веронике Кинг и ее «Лампе демона». Основным трюком каждого сюжета была критически важная информация, неизбежно спрятанная на самом видном месте. «Лампой демона» назывались археологические раскопки глубиной в несколько слоев на большом пустынном острове Кавале. Были убиты два человека, и утверждалось, что мотив связан с некоторой башней. Но на этом плоском ландшафте башни не было ни одной. Да нет, была: место раскопок было башней, ушедшей под землю за несколько сот лет и перемен климата.

Ким дочитала книгу, когда «Морской орел» уже снизился до уровня моря и горы ушли назад. Она сидела не с той стороны поезда, но знала, что уже должен быть виден небесный причал.

Пассажиры, увидевшие его в первый раз, неизменно ахали. Небесные причалы были если не самыми невероятными из инженерных сооружений человечества, то наверняка самыми зрелищными. Они существовали в пяти из Девяти Миров, и еще один строился на Тигрисе. Небесный причал Гринуэя, соединенный с Терминалом, находился в двенадцати километрах от поезда. Он парил в облаках, нависая над центром города своей огромностью.