Бенвенуто - [6]
Я второпях полистал фолиант и наткнулся на еще одно изображение знакомого лица в виде морды сказочного козлольва на доспехе Козимо Первого Медичи.
Рассмотрев этого самого козлольва, я решительно захлопнул альбом.
План наших дальнейших действий теперь совершенно прояснился: первым делом книгу немедленно следует купить, а уж потом, в спокойной обстановке, разберемся, при чем здесь коньяк, козлольвы, Челлини и англичане.
Поскольку я человек практичный, то сразу решил приобрести несколько экземпляров безусловно полезной нам книги. Один отвезем в Москву, другой пригодится в нашем доме на Юге. Остальные книги, может быть, придется подарить кому-нибудь… Да мало ли какая случится потребность и оказия?
Но к нашему удивлению оказалось, что книга — единственная в магазине. Это букинистический товар, ее как раз сегодня кто-то принес и сдал на комиссию. А Ирина так удачно ее нашла на полке.
Мы с женой еще не знали, что такие удачи и находки будут сопутствовать нам постоянно, при том что в целом путь наш окажется чрезвычайно долог, труден, опасен и тернист.
За кассой магазина нас встретила уже немолодая, прямо скажем, пожилая француженка весьма интеллигентного вида.
Было похоже, что она — управляющая или даже сама владелица магазина, по каким-то причинам временно заменившая штатного кассира.
Мадам взяла книгу и вдруг пристально посмотрела прямо мне в глаза:
— У вас хороший вкус. Отличный выбор, месье. Это выдающаяся книга. Премия Вазари за 1986 год. Интересуетесь скульптурой?
— Я?
Вопрос застал меня врасплох, и я растерялся.
Мадам понимающе улыбнулась. Я сообразил, что для самопиара надо было солидно и веско сказать, мол, да, интересуюсь, еще как… Но момент был упущен, теперь говорить что-либо было бы нелепо, и потому я просто ответил, неловко стушевавшись:
— Мерси, мадам, оревуар.
— Оревуар, месье. Бон шанс…
Спиной я почувствовал ее долгий взгляд, будто она благословляла меня.
«Чего ей надо? Наверно, она одинока», — решил я для себя и тут же забыл о ней.
Больше эту женщину я никогда не видел, хотя заглядывал потом в ту лавку неоднократно и даже специально искал ее глазами.
Ирина уже ждала меня у выхода на улицу, и мы отправились из Лувра прямо в отель.
По нашей семейной традиции мы всегда в Париже останавливаемся в одном и том же отеле на улице Сент-Оноре.
По-моему, этот район между площадью Вандом, площадью Согласия и Лувром — самое удобное место в городе, который «стоит мессы».
Несколько раз мы с женой пытались сменить привычку и бронировали номера в других гостиницах неподалеку, но в конце концов всегда возвращались сюда.
Мы пошли в наш уютный отель пешком. Это совсем недалеко от Лувра, и по дороге парижские декоры казались нам какими-то необычно возвышенными, сказочными и исполненными особого смысла.
В отеле, в своем номере, мы принялись увлеченно разглядывать книгу.
Как оказалось, Джон Поуп-Хеннесси — это великий искусствовед, бывший директор Британского музея (British Museum), а также Музея Виктории и Альберта (Victoria and Albert Museum), потомственный английский аристократ и лучший в мире специалист по Челлини.
К сожалению, к тому моменту, когда мы впервые прочли о нем, он уже скончался во Флоренции несколько лет тому назад.
Так вот, из книги мы узнали, что в Королевской библиотеке города Турина, оказывается, хранится рисунок, выполненный Бенвенуто Челлини собственноручно. (См. главу «Турин. Библиотека Реале».) На одной стороне листа бумаги — наброски фрагментов статуй и текст, написанный рукой Челлини. А на другой стороне этого же листа — портрет человека с каким-то мятежным выражением лица, который Ирина показала мне в магазине.
Из текста следовало, что Джон Поуп-Хеннесси предполагал: рисунок сей есть на самом деле автопортрет Челлини. Предполагал и даже утверждал это, но все же ставил знак вопроса.
Кроме того, в книге говорилось, что люди и искусствоведы не знают, вернее, забыли, «как выглядел Бенвенуто Челлини, когда был еще относительно молодым человеком».
Еще там упоминалось, что народная легенда гласит, что, мол, на затылке своей самой знаменитой скульптуры «Персей» Бенвенуто тоже изобразил свое лицо.
Оказывается, в XVIII и XIX веках, когда автобиография Бенвенуто вернулась к публике из забвения, он вошел в моду у читателей и его книга «Жизнь Бенвенуто, сына маэстро Джованни Челлини, флорентийца, написанная им самим во Флоренции» заслуженно стала наконец бестселлером.
Для иллюстрирования книги издателям потребовался портрет автора, давно к тому времени умершего. Но подходящего портрета не нашлось.
И вообще вдруг выяснилось, что никто не помнит, как выглядел неистовый Бенвенуто. Остались лишь весьма неконкретное словесное описание его внешности и портрет Челлини в виде какого-то безвольного, грустного старца работы великого искусствоведа, но не ахти какого художника Джорджио Вазари.
Старец, о котором идет речь, изображен на фреске в Палаццо Веккио, и еще один — на подготовительном наброске для той же самой фрески.
