Бенефис мартовской кошки - [16]

– Как дела?

– Хорошо, – невпопад заявила домработница, – можете не привозить белье, хозяйка в Париж усвистела.

Я быстренько отсоединилась. Так, все ясно – в доме милиция, значит, до телефонной книжки мне не добраться. Впрочем, я бы на месте тех, кто занимается расследованием, конфисковала бы блокнот и начала прозванивать знакомых.

Ладно, не стану унывать, я хорошо помню, что Лешка Зырянов работает в Доме моделей у Олега Жердина. Мы с Алексеем вместе учились в институте, правда, он был на курс старше. Потом сталкивались на различных мероприятиях, когда пытались подработать переводами. Леша водил по Москве группы туристов, сидел в международном Шереметьево возле стоек, где работают пограничники, затем пристроился в издательство, получал разовые, нерегулярные заказы… На заре перестройки он попытался переводить импортные кинофильмы, потоком хлынувшие в Россию, но был быстро затоптан конкурентами. Одним словом, никаких успехов на службе он не достиг. Честно говоря, мне было его жаль. Лешка добрый парень, но немного лентяй, он из тех людей, которые всегда везде приходят на полчаса позже. В начале девяностых Зырянов года на два пропал из поля моего зрения, одно время я считала, что он, поддавшись моде, укатил на ПМЖ в Америку. Но затем Нюша Рукавишникова в день, когда наш бывший курс собирался на ежегодную традиционную встречу, явилась на сходку в сногсшибательном вечернем костюме и заорала:

– Глядите, какая шмотка!

– Где взяла? – налетели на нее наши девочки. – Небось целое состояние отдала!

– А вот и нет, – радостно пояснила Нюша, – Лешка Зырянов сшил, он теперь модельер и портной.

Все разинули рты. Информация оказалась правдивой, у Зырянова неожиданно обнаружился талант, из невостребованного, посредственного толмача он превратился в модного завсегдатая тусовок.

Потерзав телефон еще минут пять, я услышала слегка кокетливое:

– Аллоу.

– Можно Алексея Зырянова?

– Он занят.

– А когда освободится?

– Ах, – затараторила девица, – его сегодняшний день расписан по минутам: три примерки, два показа… Алексею Леонтьевичу даже кофе попить и то некогда. Если вы по поводу заказа, то в сентябре он клиентов больше не берет, ближайшее время, когда можете подойти, – октябрь.

Я повесила трубку. Так, значит, Лешка собирается весь день провести на работе, очень хорошо.

Едва переступив порог Дома моделей, вы попали в необыкновенное место, где тучами роятся люди, имеющие нетрадиционный взгляд на многие вещи. Начнем с того, что потолок тут был черным, стены белыми, а мебель красной. Подобное цветосочетание запросто может довести до нервного припадка любую впечатлительную личность, но особа, сидящая за столиком у входа, чувствовала себя вполне комфортно. Впрочем, она сама выглядела более чем оригинально.

Выкрашенные в розовый цвет не слишком густые волосы с правой стороны ниспадали на плечо, с левой они были неровно обрублены на уровне виска, а челка, прикрывавшая узенький лобик, походила на забор бедной крестьянки. Вы понимаете, что я имею в виду, небось не раз видели такие изгороди, в которых колья перемежаются с дырками.

Увидев меня, девушка встала. Я сглотнула слюну. Ростом администраторша оказалась, как Эйфелева башня, а объемом напоминала зубочистку. Тонкая-тонкая, без всяких неровностей и выпуклостей. Я со своим первым размером бюста смотрелась рядом с ней, как Памела Андерсон возле тинейджерки. Но окончательно доконал меня ее костюм, ярко-фиолетовый в зеленую клетку. Ей-богу, приди мне на минуту в голову дикая идея заказать в этом ателье обновку, я тут же бы убежала прочь, увидев эту «красоту» на служащей.

– Вы к нам? – защебетала зубочистка, кокетливо хлопая ресницами.

Очень хотелось ответить: «Нет, хочу купить два кило картошки».

На кретинские вопросы следует давать такие же ответы, но я удержалась.

– Да, где можно найти Зырянова?

– Алексей Леонтьевич в голубой травайне, – ответила девица.

Сначала я не поняла, что она имеет в виду, и чуть было не переспросила: «В каком трамвае?»

Но потом сообразила, о чем идет речь, и с огромным усилием подавила рвущийся наружу хохот. Существительное travail в переводе с французского – работа. Человек, плохо говорящий на языке трех мушкетеров, произнесет его как «травай». Следовательно, травайня – рабочая комната. Небось Лешка побывал в Париже, посетил местные точки, где шьют одежду на заказ, и увидел на дверях таблички.

– Алексей Леонтьевич дико занят, – верещала девчонка.

Но я, не слушая ее, уже шла по коридору, разглядывая двери, выкрашенные в разные цвета. Голубая оказалась последней.

Я поскреблась в створку.

– Чего надо? – весьма невежливо донеслось в ответ.

Я пролезла в кабинет.

– Добрый день.

– Сказал же, занят, – рявкнул стоящий к двери спиной Алексей.

– Ая-яй-яй, как грубо, а вдруг я пришла сделать очень выгодный заказ? Вдруг мне требуется сшить целый гардероб: платье, костюмы, пальто и прочее?

Зырянов обернулся и засмеялся:

– Ну, Дашутка, ты-то вряд ли захочешь носить мои модели. Что привело тебя в наши пенаты?

Я поискала глазами свободное кресло, но тщетно: все сиденья были заняты кусками материи, листами бумаги и бобинами с нитками. Лешка мигом сообразил, как поступить. Он сбросил на пол рулон ярко-голубого шелка и велел: