Бенджамин Дизраэли, или История одной невероятной карьеры - [7]

Успехами в постижении наук в школе Когана Бенджамин не мог похвастать. На этот счет есть его собственные, весьма самокритичные высказывания. Он продвинулся в изучении школьных дисциплин меньше, чем другие ученики его возраста, — «никогда не мог добраться до первого (самого старшего. — В. Т.) класса». Правда, это сумел осуществить лишь один ученик — Страттон. Далее не без иронии Дизраэли замечает, что этот юноша учился затем в Тринити-колледже в Кембридже, постиг там все, что было нужно, но «впоследствии я ничего о нем не слышал», т. е. он не сделал ничего заметного в жизни. Здесь нам представляется уместным отступление: опыт показывает, что первые, самые лучшие ученики и студенты в дальнейшей жизни нередко добиваются меньшего успеха, чем «середняки», обладающие трудолюбием, волей, настойчивостью в достижении поставленной цели. Почему так происходит в реальной жизни, вероятно, смогут разобраться педагоги и психологи. Во всяком случае, этот парадокс характерен для образования Дизраэли. «Я никогда не добрался до первого класса и не выделялся во втором. Я в те годы изучал или скорее читал очень много». Прочел многих древнегреческих и римских авторов.

Сама по себе мальчишеская драка в школе — событие частое и заурядное. Подобные инциденты происходили всегда, и вряд ли на этом событии следовало останавливаться в жизнеописании Дизраэли, если бы оно не стало важным поворотным моментом в его жизни. Покинув школу Когана, Дизраэли прекратил попытки получить нормальное, систематическое образование. С шестнадцати лет у него начался этап упорного, настойчивого самообразования. Он хотел познать мир, разобраться, как он возник и развился, понять, что такое человек и чем диктуются его поступки. Это не было отвлеченной жаждой знаний. Знания требовались юноше, чтобы решить, какой путь избрать в жизни, что делать и кем стать.

Условия для самообразования были идеальные — библиотека отца насчитывала 25 тыс. томов. Это были лучшие из существовавших книг, причем они тематически отвечали интересам молодого человека, что объяснялось совпадением научных и познавательных интересов отца и сына.

Бенджамин работал со страстью, запоем, не отвлекаясь, по 12 часов в сутки. Так он преодолел недостатки школьного образования и существенно продвинулся вперед в освоении всех основных трудов, находившихся на вооружении наиболее образованных людей того времени. Он изучал древнегреческих и древнеримских авторов, корифеев эпохи Просвещения, мыслителей, идеологически и психологически подготовивших Великую Французскую революцию. Она произошла совсем недавно, ее дыхание сильно чувствовалось во всем мире, и прежде всего в Англии, а долговременные последствия только-только намечались. Как ранее в школе, так и особенно сейчас, когда Бенджамин, нагрузившись книгами в библиотеке отца, уединялся в своей комнате, он проделывал сложную интеллектуальную работу — узнавал и усваивал фактический материал, рисовал в своем воображении величественную картину развития человечества и самостоятельно анализировал его, оценивал и делал свои выводы, не удовлетворяясь авторскими концепциями и оценками. Такое творческое восприятие лучших и многосторонних результатов выдающихся интеллектов ряда стран и народов заметно обогащало интеллект самого Бенджамина, формировало его идеологию, мировоззрение, вооружало знаниями и идеями, которые сыграли такую важную роль в его последующей деятельности.

Бенджамин говорил, что его чтение распространялось в основном на три области: историю, теологию и творения классиков. Есть основания полагать, что при этом преимущество отдавалось истории. Об этом свидетельствуют как будущие литературные произведения Бенджамина, в которых присутствуют элементы основательных исторических знаний (естественно, на уровне тогдашнего состояния этой науки), так и его политические концепции, сформулированные впоследствии. Сравнивая жизнь Дизраэли с судьбами выдающихся исторических фигур, нельзя не заметить знаменательные совпадения. Как и Бенджамин Дизраэли, Уинстон Черчилль, крупнейший английский деятель, действовавший через сто лет после Дизраэли, не получил даже законченного среднего образования, был далеко не первым учеником и затем чтением — самообразованием — приобрел большие знания в области, пользуясь сегодняшними терминами, общественных наук; он уделял при этом приоритетное внимание истории. Хорошее знание истории в самом широком ее объеме — необходимый и весьма важный элемент формирования личности крупных государственных деятелей.

Дизраэли познавал историю через жизнеописания выдающихся деятелей прошлого, считая такой метод наилучшим для постижения исторической истины. Вероятно, это следствие воздействия древних авторов, например таких, как Плутарх и другие, а также господствовавших в первой половине XIX в. в Англии идей романтизма. Такой подход приводил Дизраэли к некоторому методологическому перекосу: он преувеличивал роль героев в истории и, следовательно, недооценивал значение народных масс. Производным от этого убеждения была особая любовь Бенджамина к историческим биографиям, жизнеописаниям выдающихся деятелей. В одном из его ранних романов, «Контарини Флеминг», говорится: «Не читайте книг по истории, ничего не читайте, кроме биографий, ибо только в них отражена жизнь без каких-либо теорий». Итак, познание истории прежде всего и исключительно через жизнеописания действовавших в ней выдающихся людей. Конечно, такие взгляды были присущи не одному Дизраэли. Примерно в то же время Томас Карлейль в книге «Сартор Резартус» напишет о значении биографий великих людей: «Биография по природе своей наиболее полезная и приятная из вещей, в особенности биография выдающихся личностей».