Белый Слон - [19]

Как бы то ни было, сегодня Ира не пришла, что было странно. Она не предупредила старосту, на звонки не отвечала, и только Вика со смехом заявила, что Ира не готова к экзамену и решила сразу прийти на пересдачу. Конечно же, ей никто не поверил. Не явиться к Нефедову без веской причины — смерти подобно. А веской причиной может быть только смерть.

Но сейчас все позабыли про Иру, и обсуждали лишь эгоизм Леры. Как уже не раз случалось за три года учебы.

Валерия не ответила ни на одну из реплик, да и они скоро утихли, потому что — и это уже известно всем — Рижскую боялись.

Она пропустила мимо ушей все уколы и недовольства, а самодовольная улыбка постепенно начала сползать с лица Вики.

— Лер, не слушай их, они просто ничего не учили, как всегда. И хотят найти виноватого, — Аня подошла к Валерии и положила руку на плечо. Немного помолчала и добавила. — На тебе лица нет… что случилось?

Спроси это кто другой, Лера бы усмехнулась и ответила: «вам правда интересно, или из вежливости спрашиваете?». Но она знала, что Аня сочувствует искренне. А зачем расстраивать того, кто к тебе хорошо относится?

— Так… не обращай внимания, Ань, — Лера не подняла головы, рассматривая в сотовом телефоне какие-то фотографии. Аня убрала со лба крашеную каштановую прядь и попыталась рассмотреть, но ничего интересного не увидела. Только какой-то мусор, поцарапанную деревяшку, не очень удачно снятый берег озера.

— Слушай, я сегодня на другие пары не пойду, — Лера вдруг подняла глаза на Аню. — Не теряй меня.

— Ок, — староста не удивилась, она привыкла, что если Рижская уходит с пар, значит у нее важное дело. Просто так она не прогуливала, потому что не любила тратить время без проку. — Что сказать преподавателю?

— Ничего, — Лера посмотрела на часы и на Аню. Улыбнулась и добавила. — Пока.

— Удачи, — пожелала Аня, хотя и не знала на что.

Через секунду кабинет с разъяренной буквой «ф», напуганные однокурсники и разочарованная Вика совершенно вылетели из головы Валерии; она даже не вспомнила, что собиралась позвонить маме.

Правда, мама не забыла.

Телефон зажужжал в кармане, как рассерженная пчела, и Лера вынырнула в реальность. Она успела только спуститься с третьего этажа на второй, принадлежащий их факультету. Чтобы пройти все здание насквозь понадобилось бы минут пятнадцать — Университет вытянулся вдоль парковой аллеи, как большой паровоз, где вместо вагончиков были отдельные здания, соединенные двориками, войти в которые можно только из двух соседний зданий. Лера находилась в первом, самом длинном, а потому неудивительно, что за пять минут она дошла лишь до второго этажа.

— На связи.

Девушка не глядя ответила на звонок.

— Солнышко, привет! Как твои дела? — послышался обеспокоенный голос, такой тихий, будто говорили из глухой бочки. Связь в деревушке за Полярным кругом оставляла желать лучшего.

— А, мам, привет, — немного растерянно сказала Лера, перекладывая телефон из правой руки в левую. — Да… не знаю как сказать…

— Я уже все знаю, дорогая! Такой ужас…

— Тетя Тоня тебе позвонила?

— Да, ей сейчас еще тяжелее, сначала внук, потом невестка, племянник в тюрьме… Страшно представить! Но ты тоже держись, девочка моя. Я знаю, вы с Милой дружили, но вспомни, как папа тебя учил. Нужно отвлечься, чем-то заняться, стараться забыть…

— Но я не хочу забывать! — чуть громче, чем следует, произнесла Лера, стиснув трубку. — Десять лет назад ты говорила так же… и я рада, что не послушала.

По другую сторону волны послышалось всхлипывание.

— Мам… мамуль, прости, ты только не плачь, хорошо? Я правда в порядке, и Антонину Федоровну не брошу. Мы справимся.

— Я знаю, милая, знаю… Как жалко, что мы с папой сейчас не можем быть рядом с тобой. Мы ужасно скучаем!

— Так почему бы вам не приехать? — спросила Лера, остановившись посреди коридора.

Повисла недолгая тишина, и в трубке послышалось:

— Ты же знаешь… Давай не будем начинать с начала, хорошо? Лучше расскажи, как ты?

— Да ничего, — совершенно спокойно сказала Лера. — Только что был экзамен.

— Как? Экзамен в апреле?

— Ну да, ты ведь не знаешь… У нас сессию перенесли, в конце мая ректор проводит в Университете какую-то международную конференцию, и нас, как отвлекающий фактор, хотят поскорее выставить…

Лера еще минут пять разговаривала со своей мамой, о вещах, совершенно не относящихся ни к убийству Милы, ни к возвращению родителей. Сколько девушка себя помнила, она жила с бабушкой, а родители появлялись раз в год. Они работали на севере, чтобы «обеспечить детство/юность/старость» и далее по списку. У Леры было все, о чем может мечтать ребенок — лучшие игрушки, книжки с картинками, поездки на море и учеба в элитной школе… Но она никогда не хотела этого, ей нужны были мама и папа. Которых она видела очень и очень редко. Было время, когда она обижалась на них, но оно прошло, и Лера смирилась. Теперь она редко заводила подобные разговоры, да если и начинала их, то только по привычке. Она знала, что мать и отец ее любят, но ей было сложно понять такую любовь. Когда бабушка умерла и родители вернулись — всего на один год — Лера поняла, что расстояние уже не играет роли. Важной для нее осталась лишь ее работа.