Белый крест - [8]

— Вы отстраняете меня от расследования, Савва Андреич?

— Считай, что так. В конце концов, я старше вас по званию, лейтенант Мурманцева.

— Могу я хотя бы узнать, чем вызваны ваши опасения за меня, господин подкапитан? — теребя салфетку, поинтересовалась Стаси.

— Вопрос не по существу. Родная моя, приказы вышестоящих не обсуждаются.

— Ты что-то обнаружил. И боишься за мою тонкую душевную организацию. — Стаси была догадливая женщина. — А может, просто не хочешь, чтобы я познакомилась с призраками Чертова логова?

— Я не хочу, чтобы ты вообще знакомилась с призраками.

— Ну что ж, — усмехнулась она. Измятая салфетка упала на стол. — Вряд ли и ты с ними встретишься. Они являются только по ночам.

— Вот и хорошо.

— Хоть это и глупо.

— Что именно?

— Бояться призраков на кладбище.

— Кладбище? Кто сказал — кладбище? — поразился Мурманцев.

— Ты так озабочен отправкой меня восвояси, что забыл спросить, что я узнала от здешних людей.

— И что же ты узнала, душа моя?

— Например, что лодочника за последний месяц несколько раз видели едущим на велосипеде в город. Тогда как раньше он пользовался только автобусом.

— Не хотел иметь попутчиков, — кивнул Мурманцев. — Все же не зря местное высокоблагородие опасалось за репутацию своей половой связи. Но меня больше интересует кладбище, — напомнил он.

— Это действительно интересно. Никто не знает, что было на том месте в старину и было ли вообще. Лес как лес. Но один крестьянин вспомнил, что давным-давно его дед рассказывал, как мальчишкой еще искал отбившуюся корову и забрел как раз туда. И что ты думаешь, он там увидел?

— Корову, танцующую на задних ногах?

Стаси покачала головой.

— Покойников. Призрачных мертвецов. Они всплывали из глубины земли, там, где были похоронены. И их было много. Лежали со сложенными руками, ногами строго на запад, некоторые с оружием — луки, мечи… А корову нашли на следующий день, недалеко оттуда. Мертвую. Толстый сук странным образом пропорол ей бок.

— Хм. Кладбище. — Мурманцев взял из миски пирог и откусил, размышляя вслух: — Кладбище? А не общий ли могильник? Не знаком я с древностями здешних краев. Массовых закланий как будто не должно было быть. Но ведь это всего лишь морок. Чем черт не шутит. А впрочем, это не имеет значения. Если хочешь, мы можем сейчас прогуляться туда.

— Заточение в светелке откладывается? — обрадовалась Стаси.

— Ровно на путешествие туда и обратно. — Мурманцев напустил на себя мужнюю строгость.

При свете дня зачарованное место выглядело заурядно, уныло и ничуть не походило на страшную сказку.

От дороги, прямой, но изрытой промоинами и ухабами, нужно было пройти вбок метров пятьсот. Тропинки здесь не водились, и Мурманцев собою прокладывал путь в густом подлеске. Границей Чертова логова считался внезапный переход от смешанного леса к сосняку. Здесь было тихо и сумеречно. Трава почти не росла. Среди опавших иголок попадались редкие кустики черники и малины. Стаси казалась разочарованной.

— Ты ожидала увидеть зловещий дремучий бор? — оглянувшись на жену, спросил Мурманцев.

— Как ты думаешь, — она не ответила, — эта малина не ядовитая?

— Можем опробовать на шофере, — весело предложил он.

— Или на кротах, — задумчиво произнесла Стаси.

— Что? Каких кротах?

Остановившись, она смотрела куда-то в сторону.

— Тех, что накопали эти кучи земли. Кроты-мутанты.

Мурманцев наконец увидел. Небольшие холмики между деревьями неподалеку. Располагались они в беспорядке, в котором проглядывала упрямая методичность. Мурманцев подошел ближе. Ямки были узкие, но глубокие.

— Боюсь, этот крот уже отведал здешней малинки.

— Лодочник?

— Он самый. Бедняга помешался на сундуке с золотом.

Они двинулись дальше. Скоро сосняк опять перешел в лиственный лес. Но кусты и молодые побеги здесь росли реже, а трава ниже. И неба было больше. Вырытые ямы лезли на глаза повсюду — безумный лодочник не жалел сил.

Возле древнего необъятного дуба начинался овраг. Земля внезапно обрывалась спуском. Словно змеи, клубились устрашающие корни.

— Смотри. Там, внизу.

— А это уже похоже на целую могилу.

Мурманцев стал спускаться.

Внизу, среди лопухов и дикой смородины, зиял настоящий археологический раскоп. Неровная яма с кровать размером и глубиной полтора метра. Присев на ее краю, Мурманцев взял горсть земли, пропустил между пальцами. Яма была безнадежно пуста.

— Может, он все-таки отыскал свой приз? — Стаси встала рядом.

— Вряд ли.

Мурманцев спрыгнул и поднял какой-то бугристый серый камешек.

— Посмотри-ка. — Он отдал камень жене.

Повертев его в руке, она посмотрела на Мурманцева.

— Кость?

— Полагаю, пяточная, — кивнул тот. — Очень старая. Он действительно раскопал могилу.

Мурманцев выбрался из ямы, взял кость и бросил на дно.

— Незачем тревожить мертвецов. Пойдем. Нужно возвращаться.

Они поднялись по склону и пошли обратно к дороге.

— Ты думаешь, этого несчастного и его семью убил мертвец? — спросила Стаси, отцепляя от брюк колючки репейника. — Разве они не были христианами?

Мурманцев не ответил. Только метров через полсотни заговорил:

— Давным-давно у некоторых язычников был интересный обычай. Существовали определенные сакральные запреты. Мир мертвых и мир живых должны были быть четко отделены друг от друга. Живым запрещалось праздное пребывание на территории мертвых. Для этого, когда закладывалось новое кладбище, назначали сторожа. Его убивали и закапывали в землю. В могилу клали оружие. Чаще всего то самое, которым был убит этот сторож. Его дух должен был охранять покой мертвых, отпугивать живых.