Белый крест - [25]

— Хотите экскурсию по нашему музею? — любезно предложил профессор, откладывая том и выбивая трубку в высокую хрустальную пепельницу.

Так Мурманцев понял, что Арзамасцев все же состоит членом Общества космических ревнителей.

— Хочу, — деревянным голосом сказал он. — Очень хочу. Скажите, о чем богослов может с таким интересом читать в книжке про космос? И что вы ищете там? — Он ткнул пальцем в потолок. Смена темы сейчас казалась жизненно важной необходимостью.

— Отчего вы решили, что я что-то ищу там? Бог сотворил мир, чтобы любоваться им. У людей нет более высокого призвания, чем делать то же самое. Любоваться творением и тем славить Творца. Но почему непременно нужно любоваться миром из одной его точки, с Земли? Лично меня интересуют и другие ракурсы. Например, с Нептуна. Идемте, покажу вам музей.

Они вышли из библиотеки. Профессор был мужчина в возрасте, но, несмотря на это, имел походку как у норовистой лошади и шагал крупно, размашисто — красиво. Мурманцев плелся позади, разглядывая на стенах портреты почетных членов Общества.

— И по поводу богословия в космосе это вы напрасно, молодой человек. Взять хотя бы варварскую космическую доктрину поттермановой секты. Знакомы с ней?

— Так, приблизительно. Особенно не вникал. Вообще, не интересуюсь Каббалой. Как-то, знаете, подташнивает. Или советуете?

— Господь с вами. Но, как говорится, врага нужно знать в лицо. И оружие оного врага. Между прочим, по этой самой доктрине, мы сейчас находимся внутри их каббалистического бога. Он нас, планету разумею, вдохнул в себя в том самом приснопамятном семнадцатом. До этого же мы прозябали в пространстве богооставленности, за пределами Ацилут, мира-бога. И лишь подпитывались его божественными эманациями, каковые эманации излучали звезды на внешних границах мира-бога.

— Ну, мне кажется, подпитывались не совсем мы, — флегматично заметил Мурманцев.

— О, разумеется. Мы лишь пустые сосуды, даже не сосуды, а их осколки. Мы и на людей-то мало похожи. Истинные и единственные собиратели божественных искр — избранный народ. Но теперь звезд нет, потому что мы внутри бога, а это значит, что скоро сюда явится мессия со всеми выданными ему полномочиями. Однако пока он не явился, мы, слава Богу, можем спокойно любоваться творением. Прошу.

Профессор широким жестом распахнул перед Мурманцевым дверь с золотой табличкой «МУЗЕЙНЫЙ ЗАЛ. Экспонаты руками не трогать». Это была комната чуть побольше библиотеки и почти так же обставленная. Только на меньшем количестве стеллажей стояли не книги, а экспонаты. Одну стену, напротив окон, занимали фотовиды: взлет ракеты с какого-то частного космодрома, Земля из космоса с разных сторон, Парад лун в нежных пастельных тонах, лунные поверхности с близкого расстояния, их пыльно-скалистые пейзажи, чарующие своей унылостью. В центре располагался снимок семидесятых годов прошлого века, здесь был запечатлен исторический момент — запуск первого космического корабля. Рядом — фотопортрет первого космонавта, красивое молодое лицо князя Дмитрия Гагарина в шлеме.

Мурманцев подошел ближе к снимку планеты, сделанному спутником, когда тот пролетал над Краем Земли в районе Атлантики. Южная Америка и Африка обрывались где-то на двадцать третьей параллели. За линией разлома чернела вечная ночь. Солнце и семь из девяти лун никогда не проходили над этой усеченной, будто серпом срезанной нижней частью бывшего шара. А слабого отраженного сияния Нептуна и Луны-1 не хватало, чтобы высветить это космическое пепелище. Ибо там наверняка лишь прах и пепел. Застывшая лава и обугленная порода земной мантии.

— Сколько экспедиций там сгинуло? — почти с трепетом спросил Мурманцев и провел пальцем по Краю Земли.

— За сотню лет двадцать три. Из них четырнадцать наши. Урантийцы как будто продолжают пытаться, но результат неизменно замалчивают. И кстати, монополизировали эту сферу, закрыли свою территорию. Теперь никто, кроме них, не может приблизиться к Краю.

— Но есть же еще Африка, — удивился Мурманцев. — Африканский Край принадлежит королевствам Уль-У.

— Вы, видимо, не знаете. Единственный путь непосредственно к Краю через непроходимое горное кольцо, которое его окружает, пролегает в Австралии, — объяснил профессор. — Урантия, владеющая этим континентом, закрыла путь и для Ру, и для уль-уйцев. Последних, впрочем, Край нимало не интересует.

— Какая им выгода от этого закрытия?

— Может, они нашли там алмазы, — невозмутимо сказал профессор и направился к стеллажам у другой стены.

— Или золото?

— Господь с вами, не уподобляйтесь деревенским невеждам, молодой человек. Этот мифический золотой песок с Края Земли сверкает исключительно в воображении обывателя, жадного до глупых россказней.

Мурманцев пожал плечами и пошел вслед за профессором, но задержался возле висящей на тонких лесках модели искусственного спутника, распялившего свои антеннки, словно рожки каракатицы. Потом заинтересовался также болтающимся в воздухе корабликом, похожим на электрический чайник прошлого века.

— Это лунолет. Он же космолет, — пояснил Арзамасцев. — Новейшая модель. Экспериментальная.

Мурманцев вежливо покивал, однако лунолет, он же космолет, не произвел на него впечатления.