Белый континент - [15]
Это легкомысленное настроение не изменило ему и после того, как они с Отто, переночевав в доме жившего у плоскогорья крестьянина, рассказали ему, куда собираются идти дальше, и хозяин дома вместе со всеми своими родственниками, принялся с жаром отговаривать их от этой "сумасшедшей затеи".
— Мы никогда не поднимаемся туда зимой! — уверял крестьянин, кивая на окно, за которым с раннего утра бушевала метель. — По-моему, еще ни одному человеку не удавалось этого сделать. Слишком опасно.
— Так мы будем первыми, кто перейдет Хардангерское плоскогорье в зимнее время? — с загоревшимся в глазах азартным огнем уточнил Руал, и хозяевам стало ясно, что убедить своих гостей повернуть назад они не смогут.
Метель стихла на следующий день, и путешественники поспешили воспользоваться сносной погодой. Они вышли из дома, попрощались с хозяевами и встали на лыжи. Подъем в горы оказался не слишком крутым, а когда он закончился, перед молодыми людьми открылась слегка холмистая снежная равнина, назвать которую плоскогорьем можно было, только имея очень сильно развитое воображение. Друзья переглянулись — они не знали толком, что ожидали увидеть в этой дикой безлюдной местности, но уж точно не ровную белоснежную гладь, на которой лишь кое-где виднелись более темные пятна.
Тем не менее, такой пейзаж нельзя было назвать скучным и однообразным. В чистой, тщательно занесенной снегом равнине, еще не тронутой ничьими следами, было что-то притягательное — настолько сильно притягательное, что Руалу вдруг захотелось отстегнуть лыжи и пробежаться по этому безупречно-чистому снегу пешком, а может быть, даже вываляться в нем, как он любил делать в детстве. Но он удержался от такого детского порыва, посчитав, что широкая прямая лыжня будет еще лучшим знаком его первопроходства по плоскогорью.
Несколько часов они неслись по снегу, то взлетая на невысокие холмы, то стремительно съезжая по ним вниз и лишь изредка останавливаясь, чтобы свериться с картой: на однообразной белой местности не было никаких ориентиров, поэтому вся надежда была только на солнце и компас. К счастью, ни то, ни другое молодых путешественников не подвело, и ближе к вечеру Руал и Отто увидели далеко впереди темную точку — летний дом пастуха, о котором накануне говорили приютившие их крестьяне.
Молодые люди еще больше увеличили скорость и помчались вперед, поднимая фонтаны блестящего на солнце снега. Мысль о том, что скоро они смогут отдохнуть, согреться и поесть, гнала их вперед еще лучше, чем жажда приключений, однако вскоре друзья начали бросать друг на друга косые взгляды — оба почувствовали усталость, но не хотели в этом признаваться.
— Осталось совсем чуть-чуть, — подбадривал Руал своего спутника. — Давай поднажмем, а уже потом отдохнем как следует!
Отто в ответ только молча кивал и из последних сил отталкивался от снежного наста лыжными палками. А к тому времени, когда над плоскогорьем сгустились вечерние сумерки, Амундсен тоже замолчал и даже немного сбавил скорость, однако на отдых так и не остановился. Крошечная пастушья хижина, казалось, стояла на месте, ни на шаг не приближаясь к рвущимся в нее путешественникам, а они, как во сне, выбивались из сил, но никак не могли до нее добраться.
— Мы почти у цели!.. — с вымученной улыбкой воскликнул Руал, когда хижина все-таки увеличилась в размерах и расстояние, отделявшее ее от лыжников, стало, наконец, потихоньку сокращаться. Они разом въехали на очередной холм, резко нагнулись вперед и скатились с него прямо к дверям небольшого деревянного строения. Но подняв головы и присмотревшись, оба парня едва не застонали от досады. Домик был не просто заброшен на зиму, а заперт и намертво заколочен досками: дверь и два маленьких окошка были едва видны под толстыми, неровно прибитыми к ним деревяшками. В другое время Руал наверняка посмеялся бы над пастухом, так старательно защитившим бедную хижину, в которой наверняка не было не только ценных, но и вообще мало-мальски хороших вещей, но теперь вид деревенского домика, превращенного в подготовившийся к осаде "бастион", вызывал у него одно лишь отчаяние. И именно в тот момент, глядя на плотный слой досок, отделявший его от крыши над головой и теплого очага, юноша почувствовал, как холодно на плоскогорье и какой злой ветер забирается под его меховую одежду.
Стоявший рядом с ним Отто издал звук, подозрительно напоминающий всхлип. Руал повернулся к нему и заговорил нарочито бодрым голосом, отбрасывая в сторону лыжные палки:
— Ничего, сейчас отдерем эти доски — заодно и согреемся! Что такое несколько дощечек для двух здоровых мужиков?
Его друг промычал что-то нечленораздельное и тоже принялся отстегивать лыжи. Руал первым подбежал к двери хижины, все еще раздосадованный неожиданной преградой, но, тем не менее, не слишком обеспокоенный. Однако уже через несколько минут работы, стало ясно, что переделка, в которую попали юные путешественники, гораздо более серьезна, чем им казалось поначалу. Отдирать крепко прибитые и, к тому же, примерзшие к двери куски дерева в огромных меховых рукавицах было ужасно неудобно, а стоило молодым людям их снять, как кисти их рук почти сразу начинали неметь от холода. Позже, с трудом оторвав от двери по одной доске, друзья обнаружили под ними небольшой железный замок, покрытый толстым слоем льда, который они попытались сбить теми же досками — к их великому сожалению, безуспешно.
Восстание декабристов жестоко подавлено. Зачинщики повешены, а остальные бунтари с Сенатской площади сосланы в Сибирь на каторгу. Дворяне, честь и совесть офицерского корпуса России, умнейшие, высокообразованные люди, вмиг низвергнуты до уровня самых бесправных каторжан. Втоптано в грязь золото их эполетов, преданы забвению все былые заслуги. У них остались только жены – такие же униженные и опозоренные. А у жен осталось право – на верность и любовь, которое даже император отнять не в силах. И они, изнеженные дворянки, выпускницы институтов благородных девиц, оставляют детей на попечение родных и близких и отправляются в самое безумное путешествие в истории человечества – в промерзшую Сибирь к мужьям, чтобы разделить с ними всю тяжесть царского наказания… Спустя тридцать лет царь Александр II разрешил декабристам вернуться и жить в любом городе, кроме Москвы и Петербурга.
Сказка о том, что исправить можно не только те ошибки, которые мы делаем в школьных тетрадях. Участвовала в 12-м конкурсе «Рваная Грелка» но в финал не вышла. С тех пор была доработана и отредактирована.
Два лисьих племени, живущих по соседству, враждуют уже многие годы. Случайные встречи лисиц из разных стай, как правило, заканчиваются жестокой схваткой. Но бывают исключения…
Рассказ участвовал в конкурсе Мистической фантастики и занял 4-е место, а потом — в конкурсе «Приносящий надежду» и занял 3-е место.
Анна Ахматова и Николай Гумилев. Любили они друг друга или только мучили, не в силах вырваться из сладкого плена муз, в котором каждый из них пребывал едва ли не с самого рождения? Они познакомились, когда ей было всего четырнадцать, а ему семнадцать. Для нее это была только случайная встреча, для него же — любовь с первого взгляда и до последнего вздоха, любовь изломанная, очень недолго взаимная и всегда — трагическая. Получив известие о страшной гибели Гумилева, Ахматова вдруг поняла, что любила его всю жизнь, но сказать об этом Николаю было уже поздно.
Великие люди велики во всем — так принято считать, так должно быть и не должно бывать иному. Великие люди скромны, и это лишь подчеркивает то, как возвышаются они над простыми смертными. Но всегда ли эта скромность ложная, схожая с кокетством? Государь-объединитель Аллюстрии постоянно говорил, что он только солдат, и не более, что все, что было им достигнуто, произошло по воле не его, но женщины. Конечно, все понимали, что он говорил о своей венценосной супруге… А он имел в виду вовсе не её.
Трое ученых из Венесуэльского географического общества затеяли спор. Яблоком раздора стала знаменитая южноамериканская река Ориноко. Где у нее исток, а где устье? Куда она движется? Ученые — люди пылкие, неудержимые. От слов быстро перешли к делу — решили проверить все сами. А ведь могло дойти и до поножовщины. Но в пути к ним примкнули люди посторонние, со своими целями и проблемами — и завертелось… Индейцы, каторжники, плотоядные рептилии и романтические страсти превратили географическую миссию в непредсказуемый авантюрный вояж.
В настоящей книге американский историк, славист и византист Фрэнсис Дворник анализирует события, происходившие в Центральной и Восточной Европе в X–XI вв., когда формировались национальные интересы живших на этих территориях славянских племен. Родившаяся в языческом Риме и с готовностью принятая Римом христианским идея создания в Центральной Европе сильного славянского государства, сравнимого с Германией, оказалась необычно живучей. Ее пытались воплотить Пясты, Пржемыслиды, Люксембурга, Анжуйцы, Ягеллоны и уже в XVII в.
Как же тяжело шестнадцатилетней девушке подчиняться строгим правилам закрытой монастырской школы! Особенно если в ней бурлит кровь отца — путешественника, капитана корабля. Особенно когда отец пропал без вести в африканской экспедиции. Коллективно сочиненный гипертекстовый дамский роман.
Мы едим по нескольку раз в день, мы изобретаем новые блюда и совершенствуем способы приготовления старых, мы изучаем кулинарное искусство и пробуем кухню других стран и континентов, но при этом даже не обращаем внимания на то, как тесно история еды связана с историей цивилизации. Кажется, что и нет никакой связи и у еды нет никакой истории. На самом деле история есть – и еще какая! Наша еда эволюционировала, то есть развивалась вместе с нами. Между куском мяса, случайно упавшим в костер в незапамятные времена и современным стриплойном существует огромная разница, и в то же время между ними сквозь века и тысячелетия прослеживается родственная связь.
Видный британский историк Эрнл Брэдфорд, специалист по Средиземноморью, живо и наглядно описал в своей книге историю рыцарей Суверенного военного ордена святого Иоанна Иерусалимского, Родосского и Мальтийского. Начав с основания ордена братом Жераром во время Крестовых походов, автор прослеживает его взлеты и поражения на протяжении многих веков существования, рассказывает, как орден скитался по миру после изгнания из Иерусалима, потом с Родоса и Мальты. Военная доблесть ордена достигла высшей точки, когда рыцари добились потрясающей победы над турками, оправдав свое название щита Европы.
Разбирая пыльные коробки в подвале антикварной лавки, Андре и Эллен натыкаются на старый и довольно ржавый шлем. Антиквар Архонт Дюваль припоминает, что его появление в лавке связано с русским князем Александром Невским. Так ли это, вы узнаете из этой истории. Также вы побываете на поле сражения одной из самых известных русских битв и поймете, откуда же у русского князя такое необычное имя. История о великом князе Александре Ярославиче Невском. Основано на исторических событиях и фактах.