– Не кажется лично вам, что покупка “Анжи” игроков за такие дикие деньги, в условиях когда Кавказ живёт мягко говоря не очень, похожа на пир во время чумы? Неужели в условиях когда Россия кормит Кавказ триллионами рублей, господин Керимову не стыдно на всю страну кичиться такими покупками и выкидывать деньги на ветер?
– Стыд – понятие в условиях капитализма давно забытое. Керимов делает что хочет в рамках того, что разрешили.
– Как Вы думаете, не похоже ли безумие с покупками дорогущих игроков на пир во время чумы, учитывая нищету и разруху в самом Дагестане?
– Вы были в Дагестане? Я вот регулярно езжу на поезде к родственникам в средней полосе России. За пределами Московской области действительно нищета и разруха. Люди выживают – это, что реально вижу. Спиваются, живут торговлей лесом, грибами, ягодами. От того, что Керимов перестанет финансировать “Анжи”, жизнь людей что в Дагестане, что в средней полосе России не улучшится.
И тут я в очередной, уж какой по счету, да давно уже сбился со счету всякого, вспомнил не только товарища Сталина, любимого такого родного и близкого с его: “ Какой уклон хуже, левий или правий?” – “Оба хуже!”, но и “ химеру стыда” Керимова, близнеца однояйцевого “химеры совести” Гитлера. “ Он не только сам запутался в своей лжи, но и запутал других” – по воспоминаниям одного из его офицеров. Да я бы и сам запутался, честно говоря, как было не запутаться в такой сладкой паутине лжи яда национал – социализма, когда все поначалу говорилось и делалось так хорошо понятно и правильно, это уже потом вышло все так же нехорошо, непонятно и неправильно, ну как у нас с вами, не верите – спросите Прохорова, ему с высоты многомиллиардной горы своей видней будет. И те же самые люди, не Прохорова имею в виду, – фон Штауффенберга, прозрев, не сразу конечно, а только тогда когда им самим стало больно и страшно от содеяного пришли к решению простому и такому же разумному. Но – не судьба. Но – не повезло. Колесо истории наткнувшись о чей-то начищеный генеральский сапог споткнулось, и всего лишь замедлило ход, так и не развернувшись вспять.
Мы пойдем тем же путем, Миша! Ты молод, здоров, к тому же на диво ликом пригож, кому как не тебе на роду написано застать то время, когда вы, как крысы корабля тонущего посреди океана будете метаться в поисках спасения, а его не будет, вообще, нигде, Ха-ХаХа!, я представляю вас, скопом, всех, живоглотов и живодеров вымаливающих свои жалкие грошовые жизни у нас, немо взирающих с небесов теней бесплотных, разящих вас громом смертельным. Он у нас появится скоро, очень скоро, намного быстрее чем ты думаешь, Мишутка. Башни – близнецы покажутся хлопушками детским, забавами невинными по сравнению с тем адом который мы вам уготовим. Я так полагаю в пару тройку десятилетий уложимся. Будет конкурс, кастинг по вашему. У меня хорошие шансы. Поставить достойную точку в конце своей книги жизни.
“Обедали мы у Сталина в узкой компании…”. Всякое большое дело начинается с маленького перекура… Выпили, как оно водится. Во времена те суровые, в отличии от нонешних нежных, руководство не сопровождало курям на смех свои бесценно – высочайшие особы кортежами реанимационных автомобилей с рентгеновскими установками и хирургическими бригадами, нет, жили просто, не здоровья ради или там долголетия, отнюдь, в одну – не в тридцать три жизни жили. Во времена те достопамятные руководство курило поголовно, теперь же – не с кем словом перекинуться, пило все как один, теперь же – тошно от одного вида тверезых фейсов, ело в свое удовольствие, теперь же – считает каждую сьеденую морковку, было любимо и обожаемо, теперь же – ненавидимо и презираемо. Ну да это так, к слову. Сидели узкой и такой же теплой компанией Сталин, Рузвельт, Черчилль и кому положено по протоколу. Речь зашла, как оно зачастую бывает, неждано – негадано у честной и такой же подвыпившей компании, о деле следующего содержания. Как покончить с очагом агрессии в Европе? Первым слово взял тов. Сталин. Особо мыслью по древу не растекаясь Вождь Народов лишний раз выказал как свою гениальность так и превосходство над буржуазной плутократией в виде оппонирующих ему премьера и президента. Идея состояла в том, чтобы расстрелять (поставить к стенке, отправить в ставку Духонина, пустить в распыл…) пятьдесят тысяч военно – промышленно – финансовой верхушки Германии. На что с присущим потомственным английским плутократам лицемерием возразил господин Черчилль, причем в тонах возвышеных и даже крайне возмущенных: британский парламент не при каких обстоятельствах не пойдет на столь ужасающие массовые казни. Тов. Сталин тверд и непреклонен. 50! Дабы свести дело к шутке американский президент понижает ставку до 49, но тут вскакивает его сын Эллиот и с жаром поддерживая расстрельный почин выказывает полную увереность в том, что американская армия так же полностью поддержит его, Рузвельта младшего вместе со Сталиным. Ошеломленный таким разворотом событий Черчилль предлагает за компанию расстрелять его самого и в бешенстве жуя на ходу сигару выбегает в соседнюю залу, где минуту спустя его берут в оборот советские товарищи: “оба они широко улыбались и с живостью заявили, что они просто шутили и что ничего серьезного они не думали.. хотя в то время – как и сейчас – я не вполне уверен, что все это была шутка и что за ней не скрывалось серьезного намерения, я согласился вернуться к столу, и остальная часть вечера прошла очень приятно”. Уинстон Черчилль ВТОРАЯ МИРОВАЯ ВОЙНА. В произвольном изложении.
