Белый Бурхан - [14]
— В Кайлас тебе надо идти, доромба. Там в неприступных горах скрыты священные школы-ашрамы махатм — подлинных учителей и носителей высшего знания и высшей мощи Ты — молод, ты еще можешь достичь вершин… Я уже опоздал. Книги съели меня, как звери.
— Дело не только в возрасте, сада Мунко, — усмехнулся Бабый. — Ты же не стал богдо-гэгэном,[43] хотя и учился вместе с далай-ламой в тибетском монастыре Сера![44]
Старик не ответил. Он заговорил уже далеко от дугана, будто там, под навесом, у дверей, боялся, что его подслушают заплесневелые бурханы:
— Я всю жизнь торопился, но так и не достиг вершин знаний, не понял сути вещей, не услышал зова священной страны, имени которой вслух не произносят Но я был близок к этому, когда в одной из старых книг нашел, что под символическими знаками и именами во всех пророчествах названы передвижения далай-ламы и таши-ламы уже исполнившиеся. А будущие знаки и символы надо разгадать и понять их значения Тогда узнаешь и увидишь те особые приметы правителей, которые отдадут свой народ на утеху обезьян. Но не надолго! Мир скоро оправится, и люди в самом своем правителе увидят безобразную обезьяну… А вскоре явится тот, кто призван небом, чтобы соединить силы, энергии и языки… Там еще были магические расчеты для точного определения года, когда все это произойдет, но я так и не сумел их понять, хотя некоторые из имен расшифровал…
— Ты не назовешь их? — напрягся Бабый.
— Нет, доромба. Судьба должна идти своим ходом. Горе тому, кто торопит ее шаг! И ты не ходи этой тропой.
— Я не боюсь троп, сада! У тебя нет этой книги? Я бы попробовал завершить то, что не успел или не смог ты.
— Я предал ее огню. У людей и без того много соблазнов… Но у меня есть другая книга, лучшая… И даже не книга, а книги… Их священные знаки вырезал сам Великий!
— Неужели… — Бабый похолодел. — Ганджур? Старик кивнул.
— Но этого не может быть! Из Тибета было вывезено всего четыре комплекта Ганджура!
Сада Мунко тихо рассмеялся:
— Вывезено было пять комплектов, доромба. Пятый тайно печатали ховраки, а караван-бажи Туманжаргал со страхом в душе доставил его из Тибета в тюках с шерстью.
Бабый прикусил губу: так вот почему этот богохульник так опасался за свою надтреснутую сансару!
Левая рука поддерживала чашу в правой руке. Неужели сада Мунко так обессилел, что не может удержать сосуд одной рукой?
— Угощайся, доромба. Я знаю и помню обычаи. Да, старый лама знал обычаи: пропустил гостя раньше, чем вошел сам, кивнул на белую кошму хоймора для почетных гостей, угостил кумысом и сразу же захлопотал по хозяйству, не забыв протянуть Бабыю хорошо раскуренную трубку и пообещав:
— Будет и чай, будет и мясо — бухилер. У соседа осталось, он мне одолжит…
Все это Бабый пропустил мимо ушей — его волновала только тайна пятого комплекта Ганджура.
Скоро сада Мунко куда-то ушел и долго не возвращался. За это время Бабый успел искурить табак в трубке, осмотреть нищенское убранство юрты и даже перебрать всех вычищенных и приведенных в полный порядок бур-ханов. Их было больше десяти и все несли на себе клеймо Тибета, а не Агинского дацана. Значит, цена их была неизмеримо большей, чем у бурятских поделок… Ай да старик! Сидит на золоте, а за куском мяса идет к нищему соседу!
Ближе к вечеру вернулся сада Мунко и сообщил, что сосед согласен поговорить с доромбой, хотя и не любит лам, от которых натерпелся, когда был ховраком.
— Сосед не нужен мне, — не выдержал Бабый. — Я жду твоего рассказа о книгах! Лишний человек — лишние слова, а у меня мало времени, сада…
— Я мало что знаю, доромба. А он знает всю историю — сам печатал тайный комплект Ганджура.
Бабый покачал головой: видно, этот удивительный старик решил совсем доконать его своими неожиданностями! В больших монастырях для Бабыя не было тайн, а здесь — одна за другой, как кони в табуне!
— Я позову его?
Бабый поспешно согласился, не зная, куда девать вдруг ставшие лишними руки. Старый лама вернулся с высоким и еще сравнительно молодым монголом, одетым в серый стеганый дэли и подпоясанный пестрым терликом. Сняв остроконечную шапку, он низко, но с достоинством поклонился, потом протянул крепкую ладонь и назвал свое имя:
— Цэрэниш. Сада Мунко сказал, что вам, лама, можно верить.
Бабый смутился — и от протянутой руки и от непосредственности гостя: такая откровенность и дружелюбие должны оплачиваться теми же монетами, а к этому Бабый не привык. В дацане даже стен надо опасаться, а уж людей — тем более…
— Разве тайна Ганджура, Цэрэниш, представляет для вас и для меня какую-то опасность?
— Не для меня и не для вас, лама. Опасность грозит книгам. Их уже хотели украсть или отнять силой. Мне самому приходилось прятать Ганджур от жадных глаз лам Иволгинского дацана.
Бабый хмыкнул и увел глаза в сторону: монгол был прав.
Всего четыре комплекта Ганджура продала Лхаса бурятам. Тибетская казна не принимала русских золотых монет нового чекана с царственным орлом, и их пришлось переплавлять в слитки, равные по весу каждому тому. Так было изготовлено четыреста тридцать два слитка, на которые ушло сто сорок пудов золота, что сразу же сделало новые русские империалы редкостью.
В начале Северной войны русские войска захватили во время кампании 1703 года шведскую крепость Ниеншанц, стоявшую на Неве. А уже 16(27) мая 1703 года Пётр I в устье Невы основал Санкт-Петербургскую крепость. И это на шведских-то землях, вошедших в состав России лишь в 1721 году! Немудрено, что шведы не оставили попыток вернуть отбитые русскими территории и уничтожить их новую крепость. Одной из таких попыток – 8 июля 1703 года – и суждено было открыть новую страницу в истории государства российского.Этим событиям, навсегда вернувшим России её древние северо-западные земли, и посвящена повесть.
С младых ногтей Витасик был призван судьбою оберегать родную хрущёвку от невзгод и прочих бед. Он самый что ни на есть хранитель домашнего очага и в его прямые обязанности входит помощь хозяевам квартир, которые к слову вечно не пойми куда спешат и подчас забывают о самом важном… Времени. И будь то личные трагедии, или же неудачи на личном фронте, не велика разница. Ибо Витасик утешит, кого угодно и разделит с ним громогласную победу, или же хлебнёт чашу горя. И вокруг пальца Витасик не обвести, он держит уши востро, да чтоб глаз не дремал!
В начале девятнадцатого столетия Британская империя простиралась от пролива Ла-Манш до просторов Индийского океана. Одним из строителей этой империи, участником всех войн, которые вела в ту пору Англия, был стрелок Шарп. В романе «Тигр стрелка Шарпа» герой участвует в осаде Серингапатама, цитадели, в которой обосновался султан Типу по прозвищу Тигр Майсура. В романе «Триумф стрелка Шарпа» герой столкнется с чудовищным предательством в рядах английских войск и примет участие в битве при Ассайе против неприятеля, имеющего огромный численный перевес. В романе «Крепость стрелка Шарпа» героя заманят в ловушку и продадут индийцам, которые уготовят ему страшную смерть. Много испытаний выпадет на долю бывшего лондонского беспризорника, вступившего в армию, чтобы спастись от петли палача.
События Великой французской революции ошеломили весь мир. Завоевания Наполеона Бонапарта перекроили политическую карту Европы. Потрясения эпохи породили новых героев, наделили их невиданной властью и необыкновенной судьбой. Но сильные мира сего не утратили влечения к прекрасной половине рода человеческого, и имена этих слабых женщин вошли в историю вместе с описаниями побед и поражений их возлюбленных. Почему испанку Терезу Кабаррюс французы называли «наша богоматерь-спасительница»? Каким образом виконтесса Роза де Богарне стала гражданкой Жозефиной Бонапарт? Кем вошла в историю Великобритании прекрасная леди Гамильтон: возлюбленной непобедимого адмирала Нельсона или мощным агентом влияния английского правительства на внешнюю политику королевства обеих Сицилий? Кто стал последней фавориткой французского короля из династии Бурбонов Людовика ХVIII?
Новый приключенческий роман известного московского писателя Александра Андреева «Призрак Збаражского замка, или Тайна Богдана Хмельницкого» рассказывает о необычайных поисках сокровищ великого гетмана, закончившихся невероятными событиями на Украине. Московский историк Максим, приехавший в Киев в поисках оригиналов документов Переяславской Рады, состоявшейся 8 января 1654 года, находит в наполненном призраками и нечистой силой Збаражском замке архив и золото Богдана Хмельницкого. В Самой Верхней Раде в Киеве он предлагает передать найденные документы в совместное владение российского, украинского и белорусского народов, после чего его начинают преследовать люди работающего на Польшу председателя Комитета СВР по национальному наследию, чтобы вырвать из него сведения о сокровищах, а потом убрать как ненужного свидетеля их преступлений. Потрясающая погоня начинается от киевского Крещатика, Андреевского спуска, Лысой Горы и Межигорья.
Мы едим по нескольку раз в день, мы изобретаем новые блюда и совершенствуем способы приготовления старых, мы изучаем кулинарное искусство и пробуем кухню других стран и континентов, но при этом даже не обращаем внимания на то, как тесно история еды связана с историей цивилизации. Кажется, что и нет никакой связи и у еды нет никакой истории. На самом деле история есть – и еще какая! Наша еда эволюционировала, то есть развивалась вместе с нами. Между куском мяса, случайно упавшим в костер в незапамятные времена и современным стриплойном существует огромная разница, и в то же время между ними сквозь века и тысячелетия прослеживается родственная связь.