«Белые пятна» Русско-японской войны - [98]

Вследствие этой телеграммы были запрошены комендант и полицмейстер г. Харбина, сообщившие, что за время нахождения Гайдиса под стражей в г. Харбине с ним не происходило ничего такого, что давало бы ему повод заявлять претензии, указанные в телеграмме генерала Палицына № 8064.

Что же касается времени нахождения Гайдиса под стражей в гор. Мукдене, то вопрос этот остается несколько невыясненным.

Однако, принимая во внимание некоторые данные, можно полагать, что претензии Гайдиса совершенно несправедливы и относительно Мукдена. Так, ни в одном из семи прилагаемых при сем в подлинниках прошений, поданных им в Харбине (одно на ВЫСОЧАЙШЕЕ имя, два генералу Надарову и четыре коменданту города), ни слова не говорится о каких-либо насилиях и притеснениях, коим подвергали Гайдиса в Мукдене, о чем он, конечно, не преминул бы заявить, если бы подобные факты действительно имели место.

Те же собственные документы Гайдиса свидетельствуют о полной заботливости и даже предупредительности, которые оказывались Гайдису во время содержания под арестом в Харбине.

Наконец, жалобы Гайдиса на какого-то русского капитана Персица, по-видимому, не более как вымысел, ибо на опросе в Харбине, при сем прилагаемом, он заявил, что «по приезде в Мукден остановился в вагоне у австрийского доктора Персица, с которым только там познакомился» и у которого на третий день был арестован.

Вообще, насколько можно судить, все жалобы и претензии Гайдиса не имеют решительно никаких оснований.

ПРИЛОЖЕНИЕ: Копия переписки и подлинные прошения Гайдиса на английском языке.

Начальник штаба генерал-майор [неразборчиво]

Старший адъютант подполковник [неразборчиво]

* * *

КОПИЯ ШИФРОВАННОЙ ТЕЛЕГРАММЫ ИЗ ХАРБИНА ГЕНЕРАЛА ГЛИНСКОГО ОТ 3 НОЯБРЯ 1905 г. ЗА № 4241^{371}

ЛОШАГОУ — ГЕНЕРАЛУ ОРАНОВСКОМУ

Генерал Палицын номером 8064 телеграфирует для сообщения Министерству иностранных дел: Прошу уведомить: правда ли, что высланный из Пекина в первой половине года португалец Хозе Гайдне, оказавшийся ныне англичанином, находясь в тюрьмах Мукдена и Харбина, был высечен ремнем и лишен два дня пищи, одеяла и медицинской помощи. Относительно Харбина вместе с сим наводятся справки, что же касается времени пребывания Хозе Гайдиса в Мукдене, то об этом в штабе тыла сведений не имеется, почему и прошу зависящего распоряжения о производстве расследования по заявленной жалобе. О результатах прошу телеграфировать для донесения генералу Палицыну.

Номер 4241. Глинский.

Верно: За старшего адъютанта поручик [неразборчиво]

* * *

УПРАВЛЕНИЕ коменданта города Харбина

Копия

В штаб тыла

Маньчжурских армий

ноября 6 дня 1905 г.

№ 9275

г.Харбин

РАПОРТ^{372}

Относительно бывшего португальца, ныне англичанина Хозе Гайдиса спрашивать никого не могу, за неуказанием им, когда именно и где с ним случился описываемый им казус (на гауптвахте ли, или в тюремной больнице, ибо содержался как тут, так и там). Полагаю только, что заявление Гайдиса легко опровергнуть тем, что он меня видел неоднократно и имел возможность (мне) заявить лично о всех своих нуждах и просьбах, что он и делал не только устно, но даже письменно, все его письменные заявления и просьбы (написанные на английском языке) представлялись мною в штаб тыла и все его желания по возможности исполнялись[118] (включительно: покупка чая, сахара, табака, гильз, доставка книг). Если бы имел жалобу, то нужно полагать, что не скрывал бы, между тем он мне их не заявлял.

Подписал: И. д. коменданта города подполковник Дунтен

Верно: За старшего адъютанта поручик [неразборчиво]

* * *

АКТ ДОЗНАНИЯ^{373}

1905 г. ноября 18 дня помощник Харбинского полицмейстера штабс-ротмистр Пономарев производил дознание по заявленной португальцем Хозе ГАЙДИС жалобе на то, что он, содержась под стражей в Харбинском арестном доме, в первой половине с. г. был высечен поясным ремнем и лишен два дня пищи, одеяла и медицинской помощи, причем оказалось:

1) Опрошенный 18 ноября заведующий Харбинским арестным домом поручик Гельднер показал: «Хозе Гайдне по прибытии как больной был помещен в тюремную больницу, возле него постоянно находился часовой из числа караула, наряжаемого от войсковых частей. По выздоровлении Гайдне помещен был в одиночную секретную камеру, возле которой тоже находился постоянный часовой из состава караула. На прогулку арестованный выпускался всегда отдельно от прочих арестантов с конвойным. Ежедневно посещая его камеру, я ни разу не получал от него никаких заявлений на обиды и притеснения, а тем более побои. От надзирателей же я несколько раз получал доклады, что Гайдне очень часто отказывается от обеда и ужина, довольствуясь одним чаем и булкой».

2) Опрошенный 18 ноября старший надзиратель Харбинского арестного дома фельдфебель Федор Иванович Митин показал: «Хозе Гайдне все время до отправки содержался в одиночной камере, под охраною отдельного часового, из состава караула. Никаких жалоб от него на надзирателей не получал, да надзиратели к нему и не могли иметь особого отношения, так как он даже на прогулку выпускался отдельно от прочих арестантов, под охраною особого часового. Знаю, что Гайдне часто не брал для себя казенного обеда и ужина, а предпочитал довольствоваться чаем и булкой, о чем я докладывал поручику Гельднеру. Больше показать ничего не могу».