Белые перья шпиона - [91]

      Поймав чужой взгляд, Павла напряглась. Одетые "с иголочки" и увешанные фотокамерами щеголи, бесцеремонно разглядывали пожимающего руки музыкантам американского офицера. Из всех молодых репортеров она уверенно отличила только одно лицо, человека явно знакомого ей из Истории. Но, вот, личность его она вспомнила далеко не сразу...

      'Откуда я знаю этого мальчишку? Практически ровесник моего нынешнего тела. Явный британец. Из той же породы, что и Кэмерон. Почему только его не гонят отсюда? Ведь война-то уже объявлена. Британцы даже бомбят побережье. Кто же он все-таки такой? О! Сюда идет...'.

      -- Мистер Моровский?

      -- Что вам угодно, мистер...?

      -- Рад с вами познакомиться. Гарольд Адриан Рассел Филби. Внештатный корреспондент Мадридской 'АВС' и Лондонской 'Таймс'.

       От неожиданности в горле советского разведчика предательски запершило. И это замешательство не осталось без внимания собеседника.

      'Упс! А этому то 'Кэмбриджскому сорванцу' цо тут потрибно? Интересно, его уже завербовали наши, или еще нет? Вот кому надо разведкой заниматься! А не всяким там шизофреническим дилетантам с пилотским дипломом в кармане. Эх, какая встреча у меня впустую пропадает! Сколько же всякого толкового я ему тут порассказать могла бы, ан фиг. Вон, сколько ушей кругом. Кстати, а не с ним ли меня так настойчиво пытался свести Дитрих. Хм... Или с кем-то из его тусовки... Гестаповцы же тут явно какой-то шпионский водевиль мудрили, пока я упорно кобенилась, и взрывала мозг своей бредовой техно-классической музыкальной теорией местным 'Spielleute'...'.

      -- Что с вами? Вы в порядке?

      -- Ничего, я в норме. Взаимно рад знакомству с вами. И, чем же я могу быть вам полезен, мистер Филби?

      -- Вы можете звать меня просто Ким. А полезны... Только частичкой ваших фантастических приключений. Что вы сами чувствовали, когда, болтаясь на неустойчивом взрывоопасном баллоне, и рискуя своей жизнью, отправляли в ракетный полет ваших героических мышей? Когда вы намерены увидеть нашу планету с лунной орбиты? Ну и, кончено же, когда вам дадут, наконец, полную свободу? Ведь если я правильно понимаю, вы пока не можете покинуть Родину вашего отца...

      -- Угу. Ну, что ж... Вот вам ответы на вашу телеграмму, Ким. Мышей я жалел всеми фибрами души, как невинных агнцев. Но, и гордился ими, как Дедал гордился своим Икаром. Орбита Луны ждет меня году, примерно в 53-м, а может, в 55-м. Если, конечно, политики не подгадят (а с них станется). Что же по поводу моей скорой свободы, то... то хотел бы и сам я это знать. Ни час, ни день этого радостного события мне, увы, неизвестны. В Румынию я был отпущен властями под плотное наблюдение, и под мое гранитное слово офицера. И, как видите, слово свое я все-таки сдержал. Впрочем, меня уже заверили, что с правительством Штатов как раз сейчас идут переговоры о моем возвращении, но пока, увы... Ну, а здесь я отдыхаю душой, когда мои конвоиры проявляют редкое, и тем вдвойне более ценимое мной великодушие, а вот, что будет дальше...

      -- Вы, наверное, большой хитрец, дорогой Адам. Что же вам мешало сбежать отсюда, при таком ненавязчивом контроле? Возможно, здесь вам просто предложили хорошие условия развития вашего проекта? Собираетесь прославить в веках не только себя, но и ваш с отцом Фаттерлянд?

      -- Мда уж, 'ненавязчивый контроль'. Вас бы на мое место. Запишите мои слова, дорогой Ким. Ближайшие пять лет Германии будет не до космических проектов. Лет через пять, если будем живы, встретимся и проверим это предсказание. Это, наверное, во-вторых. А во-первых... До ноября я дал слово, ждать доброй воли моих пленителей. Но, вы правы, вечно я здесь торчать не стану. В мире слишком много интересного, чтобы прозябать на одном месте. Даже и в 'золотой клетке'...

      -- Что ж благодарю вас. Дадите такое же интервью моим друзьям?

      -- Ваши друзья обойдутся. У русских есть поговорка - 'кто первым встал, того и тапки'. Вы оказались быстрее, а они пусть напрягут фантазию, и расскажут всему Свету душещипательную сагу о подлеце Пешке-Моровском, предавшем демократические идеалы Запада, и кровь своих соратников по защите Польши. И про то, как этот мерзавец, пресмыкался в плену перед своими тюремщиками, и вымаливал у них пощаду...

      -- Уж не оплеухами-ли своему надоедливому конвоиру, вы молили его о пощаде? Бросьте, Адам! Вы воевали только против агрессора, а ваши ракетные опыты даже в плену, лишь добавляют к вам уважения. После публикаций сентября и октября, вы взлетели на волне восхищения, и завоевали множество сердец. Вас никто не посмеет в голос обвинить в трусости или предательстве. В голос, никто. Это я вам обещаю, как человек хорошо знакомый с двуличной свободной прессой, умеющей поливать грязью даже недавних кумиров. Первая же газетенка, посмевшая громко тявкнуть на вас, и не сумевшая подтвердить свои источники, рискует потерять полугодовую прибыль в течение месяца, и они это знают. Вашей удаче будут завидовать и шептаться по углам. Станут задавать дурно пахнущие вопросы, и строить версии в аналитических статьях. Но бросить вам обвинение воткрытую, и без доказательств... Я прочел массу статей о вас, включая интервью с близко вас знавшими людьми, и совершенно точно знаю - такой человек, как вы, ни за что не станет никого, и ни о чем умолять. И это, теперь, известно не мне одному. А сегодня я узнал, что вы даже перед врагами умеете держать свое слово. Не хотите больше давать интервью - не нужно. Это ваше право. И я благодарен вам за то, что для меня вы сделали исключение. Если когда-нибудь мы увидимся с вами вновь, я очень надеюсь узнать, что вы, наконец, свободны, и снова движетесь к вашей космической мечте. Ведь это куда интересней войны, не правда ли? И напоследок, расскажите мне, если не сочтете нескромным, об аранжировке этих шикарных классических фрагментов, это ведь ваших рук дело?