Белые мыши - [14]

— Гермафродит!?

Я пододвигаюсь поближе к ним. Головы их близко сдвинуты, говорят они вполголоса, но я почти разбираю их разговор. Начинает трезвонить мобильник.

Откидываю крышку:

— Стэн?

— Ты где?

— Привет. Да, — непонятно на что отвечаю я, втыкая палец в ухо и поворачиваясь спиной к Луизе с Фрэдом. — Я в Институте арабского мира.

— Чего?

Повторяю помедленнее, но он все равно не понимает и говорит:

— Я что, записать это должен?

Фрэд с Луизой все еще беседуют за моей спиной.

— Стэн, ты не мог бы перезвонить через пару минут?

— Я голодный.

— Так съешь что-нибудь.

— Я не знаю, что попросить.

У него такой жалобный голос, наверное, это от голода. Говорю, чтобы попросил omelette frites,[6] заверяя, что уж это-то он найдет где угодно. Стэн несколько раз повторяет французские слова для практики, потом спрашивает:

— Как по-французски «вегетарианец»?

— А ты попробуй догадаться, Стэн. — Ко мне уже приближается Луиза. — Мне пора.

Отключаю телефон, поворачиваюсь, слегка отдуваясь, к Луизе и спрашиваю, в чем дело.

— Фрэду нужно поговорить с тобой, сейчас.

— Со мной?

— Попросить его подождать?

Фрэд беседует с одним из пиарщиков. Протягивает при моем приближении руку. Черная кожа перчаток могла бы меня отпугнуть, но пожатие у него дружеское. Спрашивает, выговаривая на американский манер, пришлись ли мне впору туфли.

— О! Спасибо… — я чуть не произношу «Фрэд», но удерживаюсь. В итоге приходится ограничиться обращением «мистер, э-э…», оставив пробел висеть в воздухе, ожидая, когда его чем-нибудь заполнят. Протягиваю Фрэду конверт. Фрэд его не берет.

— Называй меня Фрэдом, Джейми. — Есть в его выговоре и итальянский акцент, но очень легкий, должно быть, он прожил в Штатах немалое время.

— Туфли мне действительно очень понравились, Фрэд. И пиджак тоже, — говорю я. — А вот это как-то не вдохновляет.

На сей раз он принимает конверт, надорвав, вскрывает. Заглядывает внутрь, улыбается. На щеках его появляются ямочки, такие глубокие, что кажутся черными.

— А, ну да. Полагаю, тот еще был сюрприз.

Не знаю, какого ответа он от меня ждет. Я все гадал, что за человек станет таскать с собой пистолет только затем, чтобы о нем забыть. Возможно, Фрэд читает мои мысли. Он закрывает конверт, начинает запихивать его в карман.

Приходится Фрэда остановить.

— Боюсь, он заряжен. По-моему, я отправил патрон в патронник.

Фрэд бросает на меня, немного искоса, еще один приятно удивленный взгляд и снова открывает конверт. Три секунды уходит у него на то, чтобы подкинуть пистолет на ладони, вынуть обойму и извлечь патрон из патронника. И я, и пиарщик, оба мы смотрим на него, разинув рты.

— Вот и все, — говорит он. И поворачивается к пиарщику. — Какой-то псих вчера вечером в клубе… Мне не хотелось устраивать сцену. Я просто отобрал у него пистолет.

Он пожимает плечами, опять улыбается и обращается уже ко мне:

— Вот почему мы уматывали оттуда в такой спешке. Прости, что не успели забрать твоего приятеля. Но я боялся, что все может обернуться скандалом, а там еще и Пафф Дэдди был.

И, поглядывая то на меня, то на пиарщика, он представляет нас друг другу:

— Джейми, ты знаком с Бенуа?

Пиарщик кланяется, протягивает для пожатия руку и с сильным французским акцентом представляется еще раз, называя себя «Беном».

— Ты брат Луизы, верно? — спрашивает он.

— Да.

— Хочешь попозировать?

— Нет.

— Речь не о карьере, — говорит Фрэд. — Мы о другом, ты не помог бы нам выкрутиться из нынешней ситуации? Нам нужно скормить что-нибудь прессе.

— А, хорошо, — я удивлен. Просьба совершенно неожиданная, ни о чем таком я и не помышлял. — Только ведь я все напорчу. Ну, то есть почему не взять профессионала?

По крайней мере кого-то, кто уже позировал перед камерами, думаю я. В тот единственный раз, когда меня сфотографировали для журнала, я катался на доске. И в аккурат сковырнулся через бордюр. Не самое славное мгновение.

— У нас есть идея насчет брата с сестрой, — говорит Бен. — Приманка для утренних газет.

— Ладно.

— Так мы говорим им, что вы близнецы, идет?

Даже увязнув так глубоко, соображаю я все еще туго.

— Мы не близнецы. Лу на три года старше.

— Джанни же принял тебя за сестру, — говорит Фрэд, — верно?

Верно. Я киваю. Впрочем, я уже придумал причину, которая позволит мне не ввязываться во все это.

— Они же мигом выяснят, что мы не близнецы. И что тогда?

— Наплевать, — говорит Фрэд. — Завтра вечером мы уже будем в Милане.

— Это не проблема, — поясняет Бен. — «Модели не близнецы», — он произносит это как бы в кавычках. — По-твоему, пресса станет обсасывать такую новость?

— Нет.

Снова вступает Фрэд:

— Иди вон туда, к сестре. И если хочешь, чтобы твой друг Стэн попал в список приглашенных, считай, что это уже сделано. Он получит место и здесь, и на приеме после показа.

Когда оказываешься перед камерами, чувства испытываешь все больше странные. Мы хоть и стоим на уже собранном узком подиуме и нас, подсвеченных сзади прожекторами, фотографируют на темном фоне разбитого на террасе шатра, на съемку для журнала мод это совсем не похоже. Не похоже даже на снимки, которые я делал в колледже, собирая папку с образцами моих творений, перед тем как подать заявление в Сент-Мартин. Тут все больше фотографы из прессы и телеоператоры, построение кадра их не заботит, да и выверять, щелкая экспонометрами, свежесть тонов они даже не думают. Залпы вспышек, жужжание моторчиков. Если к нам и обращаются, то только с ободряющими криками. Кричать им приходится, потому что диджеи уже проверяют звук, гоняя французскую музычку и обрывки кубинского хип-хопа. Трое телевизионщиков вьются вокруг толпы, пытаясь слепить сюжет о фотосъемках. Позируя с Луизой, я не вполне понимаю, что должен делать, но сестра легкими тычками направляет меня, как будто мы с ней — пара бальных танцоров. Она ведет, я подчиняюсь ритму движения.