Белые голуби - [37]
С отдачей скопцов в солдаты, законодатели доставили им новое средство распространять свою ересь. И действительно, с этого именно времени начинают встречаться оскопленные солдаты сотнями, и не только солдаты, но даже штаб- и обер-офицеры, обращенные в ересь скопцами, разосланными по полкам, портам и гарнизонам. Военно-судных дел о скопцах разом возникло множество. Все открытые по этим делам скопцы из военных отличались твердостью в своих верованиях, решимостью и изуверством. Так, например, штаб-капитан Созонович, сосланный в 1819 году в Соловецкий монастырь, и там успел соблазнить и оскопить до тридцати человек из тамошней инвалидной команды. Замечателен еще следующий факт: пока скопцов не отдавали в солдаты, пока у скопцов не было единомышленников в армии между офицерами, до тех пор при всяком случае они откровенно говорили, кто был их оскопителем. Теперь они стали упорно скрывать об этом. Такое упорство было повсеместно и вызвало 14 марта 1812 года следующее высочайшее повеление, последовавшее по всеподданнейшему докладу министра внутренних дел о скопцах, обнаруженных в Рязанской губернии «объявить тем скопцам, которые будут скрывать, где они оскоплены, что с ними поступят как с ослушниками, а тех, которые чистосердечно признаются, отнюдь не преследовать»
Только в 1816 году правительство обратило внимание на вышеуказанное обстоятельство, и комитет министров нашел, что закон 1807 года не достигает цели, так как скопцы распространяют ересь в полках и гарнизонах, приобретая там новых последователей. Поэтому комитет полагал: отдавать скопцов на службу в Сибирь и в Грузию, а неспособных ссылать в Иркутскую губернию. Император Александр Павлович повелел (4 августа 1816 года) поступать таким образом лишь с главными скопцами и с оскопителями; из чего следует, что с прочими скопцами должно было поступать на основании прежних постановлений, то есть отдавать в солдаты, с оставлением на местах.
Это положение комитета министров опять не могло соответствовать своей цели, заключая ошибку не менее важную, как постановление о рассылке скопцов по полкам. Восточная Сибирь считается скопцами обетованною землей, там, по их верованию, находится их отец-искупитель, оттуда он должен придти для окончательного утверждения своей ереси. Потому скопцы шли в Иркутскую губернию с радостью, говоря, что промысл божий видимо и явно совершается над ними, что отец-искупитель, верный своему обетованию, собирает вокруг себя своих детушек, и проч. Сверх того петербургские скопцы посылали сибирским значительные суммы денег, собственно для распространения скопчества, о чем неоднократно производились дела. Таким образом, Восточная Сибирь сделалась новым гнездом и притоном скопчества, и эта ересь до того начала там распространяться, что правительство впоследствии принуждено было издавать особые постановления относительно оскопляющихся ссыльных поселенцев и даже каторжных.
В 1816 году (27 октября) последовал указ о том, что оскопление, как преступление, близкое к самоубийству, всемилостивейшим манифестом не прощается, ибо еще в 1806 году (июня 25) скопцов повелено признавать врагами человечества, развратителями нравственности, нарушителями законов божьих и гражданских; почему, за подведение скопцов под милостивый манифест, орловской уголовной палате сделан был выговор.
Между тем отец-искупитель преспокойно жил в доме Ненастьева, принимая божеские почести от детушек, посещая «соборы» в домах других петербургских скопцов и близкие к Петербургу корабли Фроловых. С последователями, жившими в местах отдаленных, он вел обширную переписку. Со всех сторон скопцы приходили к нему просить благословения, милости и покрова. Он раздавал им сухарики, кусочки сахара, ладана, восковой свечи. Все это принималось, как великая святыня. Еще большею святыней почитались остатки пищи от стола Селиванова и части его «святых живых мощей»: обрезанные ногти, оставшиеся в гребне волосы, кусочки его одежды. Их завертывали в бумажках и держали у образов, или зашивали в ладонки и носили на кресте вместе с рублями и полтинниками, чеканенными в непродолжительное царствование Петра III. Из монет Петра III особенно уважались так называемые «крестовики», на которых четыре буквы П. вычеканены были крестообразно. С разных сторон привозили в Петербург к Кондратью Селиванову скопческих учителей, наставников, пророков и пророчиц, которых он благословлял на исполнение их должностей, махая на них платком,[68] давал им по тельному кипарисному кресту, по платку (покров) и по нескольку маленьких образков (финифтевых) и сухариков для раздачи «верным-праведным».[69]
Крестьянин Иван Андреянов в своем донесении императору Александру Павловичу говорил: «Когда отец-искупитель новопоставленному скажет, бывало, свою милость и покров, то давал ему обе ручки так же и каждому. А люди божьи, принимая его ручки и платок, крестились, прикладывались к оным и, крестясь, кланялись искупителю в ноги. Служащие же при искупителе давали некоторым с головы его волосы и «Послание отца-искупителя», в котором описаны его страдания». По словам Андреянова, отец-искупитель спрашивал иногда у приходивших: убелен ли такой-то и умеет ли радеть, и когда ему отвечали, что убелен и радеть умеет, то говорил: «Ну, дай господи, детушки: тот у меня и архиерей, кто стоит у моих дверей, тот у меня, отца, и генерал, кто плоть свою не замарал». «Однажды, — продолжал Иван Андреянов, — некая женка принесла искупителю десять копеек медью. Искупитель вынес эти деньги в собрание, положил на стол и сказал: «сия женка принесла мне только десять копеек, но от усердия, и оное мне приятнее прочих, приятнее большого приношения». У искупителя мало молятся богу, только полагают по три поклона в землю, а поклоняются ему или его портрету; но все радеют досыта, поют духовные песни, слушают от пророка слово и расходятся по своим местам; а сходятся в собор искупителя всегда в полдень. Один из пророков, провещавший в мире искупителя, выпел, что в искупителе их господь Саваоф и с ручками и с ножками… Учитель мой (Алексей Иванов) говаривал: «у небесного отца слуги бесплотные, так и у государя-батюшки слуги без плоти (то есть оскопленные); прежние святые беседовали с богом лицом к лицу, так и теперь святые божьи (то есть скопцы) беседуют с богом лицом к лицу»… Восемь лет тому назад (стало быть, в 1816 году) ездили в Петербург к искупителю две девицы-пророчицы, а по возвращении говорили, что перед святыми образами не должно возжигать масла, так как в Питере у искупителя и у хороших людей масла не возжигают перед образами. Они тогда же говорили, что не должно молиться за умерших. Все это по внушению искупителя. Девицам этим искупитель прорек: «Аннушка да Феклушка! Я, отец, растворю для вас соборы, и божьи люди вас примут и угостят, и вы не будете в нужде». Но они теперь, — замечает Иван Андреянов: — от божьих людей прогнаны и не имеют пристанища… Искупитель благосклонно отзывался об отсутствующих его последователях. Он говаривал: «невидящие меня, отца, и верующие в меня преблаженны; иной и со мной да стоит ко мне спиной, а иной и далеко, да близко моего бока». Некоторые приходили к искупителю в веригах и просили позволения носить их; искупитель отвечал: «во иное время носите, а в другое под лавку кладите; мои детушки носят тайные вериги».
Роман П.И.Мельникова-Печерского «В лесах» занимает особое место в русской литературе XIX века. Посвященный жизни и быту, стародавним обычаям раскольничьих скитов Заволжья, он своим широчайшим охватом действительности, глубоким проникновением в сущность жизненных процессов, ярко реалистическим изображением характеров снискал известность как одно из оригинальнейших эпических полотен русской литературы.
Книга П.И.Мельникова представляет собой вполне самостоятельное произведение, но в то же время является продолжением эпопеи «В лесах». В произведении воссозданы жизнь старообрядческого купечества Заволжья, быт, нравы и обычаи местного населения. Глубокое проникновение в сущность процессов, происходивших в старообрядческой и купеческой среде, талант психолога, бытописателя и мастера слова принесли романам «В лесах» и «На горах» известность и большой читательский интерес.
Из дорожных записок.Мельников-Печерский П. И. Собрание сочинений в 6 т.М., Правда, 1963. (Библиотека "Огонек").Том 1, с. 5–24.
Встречи с произведениями подлинного искусства никогда не бывают скоропроходящими: все, что написано настоящим художником, приковывает наше воображение, мы удивляемся широте познаний писателя, глубине его понимания жизни.П. И. Мельников-Печерский принадлежит к числу таких писателей. В главных его произведениях господствует своеобразный тон простодушной непосредственности, заставляющий читателя самого догадываться о том, что же он хотел сказать, заставляющий думать и переживать.Мельников П. И. (Андрей Печерский)Собрание сочинений в 8 т.М., Правда, 1976.
Мельников-Печерский П. И. Собрание сочинений в 6 т.М., Правда, 1963. (Библиотека "Огонек").Том 1, с. 144–160.
Из раскольничьего быта.Мельников-Печерский П. И. Собрание сочинений в 6 т.М., Правда, 1963. (Библиотека "Огонек").Том 1, с. 249–288.
В этой работе мы познакомим читателя с рядом поучительных приемов разведки в прошлом, особенно с современными приемами иностранных разведок и их троцкистско-бухаринской агентуры.Об автореЛеонид Михайлович Заковский (настоящее имя Генрих Эрнестович Штубис, латыш. Henriks Štubis, 1894 — 29 августа 1938) — деятель советских органов госбезопасности, комиссар государственной безопасности 1 ранга.В марте 1938 года был снят с поста начальника Московского управления НКВД и назначен начальником треста Камлесосплав.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Как в конце XX века мог рухнуть великий Советский Союз, до сих пор, спустя полтора десятка лет, не укладывается в головах ни ярых русофобов, ни патриотов. Но предчувствия, что стране грозит катастрофа, появились еще в 60–70-е годы. Уже тогда разгорались нешуточные баталии прежде всего в литературной среде – между многочисленными либералами, в основном евреями, и горсткой государственников. На гребне той борьбы были наши замечательные писатели, художники, ученые, артисты. Многих из них уже нет, но и сейчас в строю Михаил Лобанов, Юрий Бондарев, Михаил Алексеев, Василий Белов, Валентин Распутин, Сергей Семанов… В этом ряду поэт и публицист Станислав Куняев.
«…Церковный Собор, сделавшийся в наши дни религиозно-нравственною необходимостью, конечно, не может быть долгом какой-нибудь частной группы церковного общества; будучи церковным – он должен быть делом всей Церкви. Каждый сознательный и живой член Церкви должен внести сюда долю своего призвания и своих дарований. Запросы и большие, и малые, как они понимаются самою Церковью, т. е. всеми верующими, взятыми в совокупности, должны быть представлены на Соборе в чистом и неискажённом виде…».
Статья посвящена положению словаков в Австро-Венгерской империи, и расстрелу в октябре 1907 года, жандармами, местных жителей в словацком селении Чернова близ Ружомберока…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.