Белозубка - [2]

"Ваше величество! - докладывал, наверно, он королю Землерою.- Там за столом сидит какой-то тип и накрывает наших ребят стаканами".

"Стаканами? - удивился, наверно, Землерой. - В таежной избушке стаканы? Откуда такая роскошь?"

"У прохожих геологов выменял".

"И много у него еще стаканов?"

"Еще один, треснутый. Но есть под нарами трехлитровая банка, в которую влезет целый полк наших солдат".

Дождь к вечеру все-таки немного поредел. Кое-где над тайгой, над вершиной горы Мартай наметились просветы, похожие на ледяные окна. Очевидно, там, на Мартае, дождь превращался в снег.

Я надел высокие сапоги, взял топор и пошел поискать сушину на дрова. Хотел было отпустить пленников, но потом решил подержать их еще немного, поучить уму-разуму.

В стороне от избушки нашел я сухую пихту и, пока рубил ее, думал о пленниках, оставшихся на столе. Меня немного мучила совесть. Я думал, что бы я сам стал делать, если б меня посадили под стеклянный колпак.

"Ваше величество, он ушел,- докладывали в это время лазутчики королю Землерою.- Сушину рубит и долго еще провозится. Ведь надо ее срубить, потом ветки обрубить, потом к избушке притащить".

"Надо действовать, а то будет поздно", - пр"-длагал хвостатый Сыщик.

"Валяйте", - согласился Король.

Когда я вернулся в избушку, оба стакана были перевернуты, а третий, треснутый, валялся на полу и был уже не треснутый, а вдребезги разбитый.

На улице стемнело. Я затопил печку, заварил чаги. Свечу зажигать не стал - огонь из печки освещал избушку. Огненные блики плясали на бревенчатых стенах, на полу. С треском вылетала иногда из печки искра,и я глядел,как медленно гаснет она.

"Залез с ногами на нары и чагу пьет",- докладывали лазутчики Землерою.

"А что это такое - чага?" - спросил Король.

"Это - древесный гриб. Растет на березе, прямо на стволе. Его сушат, крошат и вместо чая заваривают. Полезно для желудка",- пояснил королевский Лекарь-Кухарь, который стоял у трона, искусно вырезанного из кедровой коры.

Сам Землерой сидел на троне. На шее у него висело ожерелье из светящихся гнилушек. Тут же был и дядя Белозуб, который возмущенно раздувал щеки.

"Меня, старого служаку, посадить в стакан! Я ему этого иикогда не прощу! Сегодня же ночью укушу за пятку".

еЛадно тебе,- говорила Белозубка.- Что было - то прошло. Давайте лучше выпьем кваса и будем танцевать. Ведь сегодня наша последняя ночь!"

"Хорошая идея! - хлопнул в ладоши Король.- Эй, квасовары, кваса!"

Толстенькие квасовары прикатили бочонок, и главный Квасовар, в передничке, на котором написано было "Будь здоров", вышиб из бочки пробку.

Пенный квас брызнул во все стороны, и тут же объявились музыканты. Они дудели в трубы, сделанные из рыбьих косточек, тренькали на еловых шишках. Самым смешным был балалаечник. Он хлестал по струнам собственным хвостом.

Дядя Белозуб выпил пять кружек кваса и пустился в пляс, да хвост ему мешал. Старый солдат спотыкался и падал. Король хохотал. Белозубка улыбалась, только Сыщик строго принюхивался к окружающим.

"Пускай Белозубка споет!" - крикнул Король.

Притащили гитару. Белозубка вспрыгнула на бочку и ударила по струнам:

Я ничего от вас не скрою,

Я все вам честно расскажу:

Всю жизнь я носом землю рою

И в этом счастье нахожу.

Свое я сердце вам открою:

Я всех готова полюбить,

Но тот мне дорог, кто со мною

Желает носом землю рыть.

Мы желаем! Мы желаем!" - закричали кавалеры.

"Пошли в избушку! - крикнул кто-то.- Там теплей и места больше!"

И вот на полу у горящей печки в огненных бликах появились Землерой и Белозубка, Сыщик, Лекарь и квасовары. Дядя Белозуб сам идти не мог, и его принесли на руках. Он тут же заполз в валенок и заснул.

Над печкой у меня вялились на веревочке хариусы. Один хариусок свалился на пол, и землеройки принялись водить вокруг него хоровод. Я достал из рюкзака последние сухари, раскрошил их и подбросил к порогу. Это добавило нового веселья. Хрустя сухарями, Землерой запел новую песню, и все подхватили:

Да здравствует мышиный дом,.

Который под Гнилым Бревном.

Мы от зари и до зари

Грызем в том даме сухари!

Всю ночь веселились у меня в избушке король Землерой, Белозубка и все остальные. Только к утру они немного успокоились, сели полукругом у печки и смотрели на огонь.

"Вот и кончилась наша последняя ночь",- сказала Белозубка.

"Спокойной ночи,- сказал Землерой.- Прощайте до весны".

Землерой, Белозубка, музыканты исчезли в щели под порогом. Дядю Белозуба, который так и не проснулся, вытащили из валенка и унесли под Гнилое Бревно. Только Сыщнк оставался в йзбушке. Он обнюхал все внимательно, забрался даже на стол, пробежал по нарам и, наконец, пропал.

Рано утром я вышел из избушки и увидел, что дождь давно перестал, а всюду - на земле, на деревьях, на крыше - лежит первый снег. Гнилое Кедровое Бревно так было завалено снегоМ, что трудно было разобрать - бревно это или медведь дремле+ под снегом.

Я собрал свои вещи, уложил их в рюкзак и по заснеженной трйпе стал подыматься на вершину Мартая. Мне пора уже было возвращаться домой, в город.

К обеду добрался я до вершины, оглянулся и долго искал избушку, которая спряталась в заснеженной тайге.