Белорусские коллаборационисты - [17]
К коммунистам идейно примыкала Белорусская крестьянско-рабочая громада, которую возглавляли Б. Тарашкевич, С. Рак-Михайловский, И. Дворчанин и др. Интересно, что в Громаду некоторое время входили и упоминавшиеся национал-социалист Ф. Акинчиц, и коммунист Р. Островский, который в годы войны стал одним из лидеров белорусских коллаборационистов. Эта организация канализировала все недовольство белорусского общества, которое накопилось в результате социального неустройства и национальных притеснений. В 1926 году движение Громады, в которое включились явные и тайные коммунисты, приняло характер лавины. В короткий срок ее активистами были созданы сотни сельских комитетов – так называемых «гуртков». Но в конце концов польские власти спохватились, и в начале 1927 года Громаде был нанесен сокрушительный удар. Наиболее активные руководители и члены движения были арестованы, а сама организация была распущена и объявлена запрещенной[90].
Позже многие осужденные по делу Громады были отправлены по их желанию в СССР в обмен на арестованных советскими властями поляков. Практически все выехавшие в СССР лидеры Громады были репрессированы здесь по сфабрикованному делу так называемого Белорусского национального центра (1933 г.). Например, такая участь постигла С. Рак-Михайловского и И. Дворчанина. А несколько позднее был репрессирован и Б. Тарашкевич. Несмотря на то что эта организация прекратила свое существование довольно быстро, ее идеи дали свои всходы. Например, в годы немецкой оккупации Белоруссии ее члены попытаются организовать альтернативное коммунистам партизанское движение[91].
Наконец, третье течение, очень небольшое и невлиятельное, составляли так называемые полонофилы, которые пытались разрешить белорусский вопрос, сотрудничая с польскими властями. Однако оно не было таким влиятельным, как первые два. Самым значительным представителем этого течения стал Р. Островский. В январе 1927 года он был арестован и обвинен по делу Громады. В тюрьме этот деятель изменил свои политические взгляды и стал активным организатором и пропагандистом сотрудничества с польскими властями. Однако основная масса белорусского населения ни ему, ни его сторонникам не доверяла. И тому были все основания. Как вспоминал один из белорусских националистов Я. Малецкий, «польское правительство цинично пророчило, что через 50 лет на территории Польской республики не будет и следа белорусов»[92].
Такой в целом была картина развития белорусского национализма в период между двумя мировыми войнами. Ни Польша, ни СССР не были заинтересованы в создании самостоятельного белорусского государства, а западные демократии не проявляли никакого интереса к белорусскому вопросу, и прежде всего из-за слабости национального движения. Поэтому нельзя не согласиться с мнением целого ряда исследователей, что к концу 1930-х годов белорусский национализм и сепаратизм как таковые исчезли бы вообще, если бы не приход к власти нацистов и развязанная ими Вторая мировая война[93].
Гитлеровские декларации о переделе мира и «Новой Европе», в которой найдут свое место все обездоленные народы, вселили в лидеров белорусских националистов надежды на скорое решение белорусского вопроса. Безусловно, большинство белорусских политиков, которые считали себя демократами, сначала очень критически относились к заявлениям Гитлера и пропаганде фашизма. Однако, когда в конце 1930-х годов стало ясно, что Германия взяла открытый курс на передел мира и войны не избежать, даже орган польской Белорусской христианско-демократической партии «Хрысціянская думка» писал в статье «Немецкие намерения и белорусы»: «Последнее время Германия очень интересуется Восточной Европой – СССР, где расположены Украина и Белоруссия… Не потому, что хочет помочь украинцам и белорусам построить свое государство, а потому, что надеется этим развалить СССР, открыть для своей промышленности большой рынок сбыта и добраться до хлебного богатства Украины и лесного богатства Белоруссии… Это однако не значит, что белорусы должны уже теперь бояться немецких планов и уже теперь бороться с ними. Нет! Надо только знать, что никому не будет бескорыстной помощи и что самая полезная только собственная сила…»[94]
Это же касается и газеты «Беларускі фронт» – периодического издания одноименной организации ксендза Годлевского. Если в его первых номерах (1937 – 1938 гг.) журналисты врагами Белоруссии считали как коммунизм, так и нацизм, то начиная с конца 1938 года в газете ясно прослеживается тенденция ориентации на Германию не только как гаранта передела мира, но и как государство – образец нового порядка[95].
Что же касается интересов Германии в отношении Белоруссии, то в будущей войне ее руководство в целом не рассчитывало на использование белорусского фактора, поскольку, как было показано выше, белорусские националистические силы были крайне слабы. Как таковым, белорусским вопросом в Польше и СССР интересовались только некоторые партийные инстанции и военная разведка. Ими и был установлен контакт с белорусскими националистическими организациями (прежде всего в Польше). Приоритет в этом деле принадлежал Внешнеполитическому бюро нацистской партии (
