Белорские хроники - [78]

Женщина наконец отодвинула баранью ногу, но мяса на той осталось немногим больше, чем после волков. Коллеги притворились, что блюдут пост, и вежливо захрупали сухариками. Взять еще по одному маги не успели: Катисса сгребла все обратно и встала. Пришлось последовать ее примеру.

- Важек! - Темар улучил момент, когда магичка умывалась в одном углу комнаты, а они сворачивали одеяла в противоположном. - Откуда Катисса знает про «еще одного» и корчмаря? Неужели она...

Друг тоже побледнел, но решительно затряс головой.

- Лучше об этом не думать. И не спрашивать.

* * *

Пока парни седлали лошадей, магичка сидела на крылечке, наводя макияж. Просто удивительно, как он преображает женщин: из просто зловещей Катисса стала откровенно кошмарной.

- Шли бы вы и впрямь в корчмари, - едко посоветовала она, подходя и зачем-то проверяя зубы у Важековой кобылы. - Дом у вас уже есть, грязь только выметите да забор подправьте.

- А обслуживать кого прикажете? Медведей? - зло спросил парень: впечатлительное животное попятилось и отдавило ему ногу.

- Не беспокойся, от клиентов отбою не будет. Я тут на рудник заехала, поработала чуток, - небрежно сообщила магичка. - Так что скоро дорога снова оживет.

У Темара отвисла челюсть.

- На вон тот, серебряный? - глупо уточнил он, махнув рукой вдоль просеки.

- Ага. Не понимаю, почему местные маги до сих пор его не очистили? Там всего-то сотня жальщиков была. Конь, правда, сдох, ну да пес с ним. Купишь себе нового.

- Э-э-э...

Катисса свойски похлопала кобылу по холке, эдак ненавязчиво отобрала у Важека поводья и вскочила в седло.

- До свиданья, мальчики! Приятно было увидеться. Н-но, пшла!

- Э-э-э...эй! - запоздало опомнился маг, взмахивая ответно вложенным ему в руку мешочком. Денег в нем было на хорошего жеребца, а рослый Темаров мерин без труда свезет двоих, но сам факт! - Она не продае... тьфу!

Магичка уже скрылась из виду. Только топот горохом по просеке катился.

- Какая женщина...- со вздохом протянул Темар ей вслед.

- Ага, - поддакнул Важек. - Какое счастье, что таких мало!

Пророчества и иже с ними

Меня разбудил истошный вопль, что в общем-то было делом привычным, но оттого не более приятным.

Протерев глаза и осмотревшись, я завизжала в ответ, ибо светлое пятнышко, мечущееся у меня под ногами, оказалось вовсе не белой мышью, сбежавшей на вольные сыры из папиной лаборатории, а человеком в простыне, невесть что забывшим в ночном саду.

Сама же я стояла на крыше фамильного замка рядом с украшавшей карниз горгульей. Вернее, уже в обнимку с ней.

Что мне, собственно, и не понравилось.

По черному небу ползли клочковатые облака, то и дело сыплющие дождем, над посеребренными луной яблонями воровато шмыгали летучие мыши. Из пригородного, прекрасно видимого отсюда леса долетал задушевный волчий вой, создавая бесподобные декорации для трагичной фигуры на крыше: длинные пепельные волосы живописно полощутся на ветру, просторная ночнушка вздулась колоколом, обнажив босые ноги выше колен.

Зрительный зал, то бишь замковый двор, быстро заполнялся благодарной публикой. Первыми, разумеется, прибежали спавшие на сеновале мальчишки-подмастерья, которые тут же стали биться об заклад, прыгну я или картинно шагну за край, а также где приземлюсь и в каком виде.

Я дернулась погрозить им кулаком, но вовремя спохватилась, что тогда придется оторвать от горгульи одну руку, а ладони и так скользят по мокрому камню.

Подтянулась остальная челядь, начавшая надрывно сетовать о моей безвременной кончине и тут же подсчитывать, не придется ли седмица похорон на Праздник Воды, бессовестно испоганив оный.

За ними подоспели (точнее, припоздали) дорогие родственнички, обитавшие на верхних этажах замка. Последним, злым по этому поводу, как мракобес, скатился с лестницы мой младший братец, на ходу натягивая куртку.

Честь начать бесплатное представление единодушно предоставили моему отцу.

- Доченька! - не обманув всеобщих ожиданий, горестно возопил он, заламывая руки. - Умоляю тебя, не делай этого!

Я открыла рот, еще не зная, ругаться или требовать, чтобы меня поскорее отсюда сняли (а ругаться уже потом, но обязательно!), и с ужасом поняла, что визг на холодном ветру стал для моего горла непосильным испытанием. Теперь в нем только клокотало и сипело.

Толпа приняла мое молчание за гордое презрение и загомонила сама. После транса все мои чувства, в том числе слух, резко обострялись, так что я прекрасно слышала каждое произнесенное во дворе слово, если это был не совсем уж шепот. Но понижать голос никто не старался: напротив, приходилось прилагать немало усилий, чтобы перекричать остальных.

- Прыгнеть... как пить дать прыгнеть! Вот духу токо чуток наберется...

- Не выдержала-таки, бедная...

- Ринка, кончай придуриваться! Слезай, а то пульсаром шарахну!..

- Дарлай, как тебе не стыдно! Это же твоя родная сестра!..

- Во-во, была бы двоюродная - не пришлось бы наследством делиться!..

- Может, соломки с конюшни принесть?..

- Мья-а-а-а-уууу!..

- Брысь, зараза! Лезет прямо под ноги...

- Где там! С такой высотишши и стога маловато будет...

- Ну все не в лепешку...

- Дар, прекрати издеваться над бабушкой! Мама, не обращайте внимания, мальчик просто шутит, он очень любит сестричку...