Белоэмигранты на военной службе в Китае - [33]
Если учесть начавшиеся задержки жалованья, невыплаты пособий семьям убитых и раненых и постепенно усиливающееся во многом по этой причине дезертирство[288], то станет понятным то, что перед командованием остро встал вопрос разрешения этих проблем, от чего зависел успех дальнейших операций и само существование Северной коалиции.
Долговременные задержки денег, по признанию Чжан Цзучана, были вызваны подготовкой к войне с Гоминьданом. Маршал выступил по этому поводу перед русскими, которые начали роптать, и объяснял то, что они начали голодать, «временными трудностями». Однако отсутствие денег было вызвано и махинациями отдельных русских начальников, слухи о чем были донесены Чжан Цзучану, который назначил по этому поводу комиссию для разбирательства[289].
Китайские маршалы, продолжая между собой войну, просмотрели новую силу, которая вызрела против них на юге. Уже в мае 1925 г., за полгода до этого, в Китае началась национальная революция. Целью ее было восстановление единства и суверенных прав Китая над своей территорией, а в числе главных врагов этого процесса рисовались «маршалы». Уже тогда на юге Китая началась подготовка к решительной борьбе с ними. При содействии СССР партия Гоминьдан во главе с Чан Кайши стала готовиться к решительной схватке с милитаристами, которые серьезно не рассматривали Гоминьдан и считали Чан Кайши новым «маршалом-выскочкой», а потому продолжили грызню между собой вместо того, чтобы всеми силами обрушиться на него. Примером здесь им мог бы послужить У Пэйфу, неоднократно одерживавший победы над Чан Кайши. Пока Чан Кайши накапливал силы, маршалы тем временем тратили их в ожесточенной борьбе между собой. Накануне столкновения с Гоминьданом маршалы, опомнившись, когда уже было поздно, пытались вместе с Северной коалицией создать военный союз против Гоминьдана, куда вошли Сун Чуанфан и У Пэйфу[290]. Однако если полтора года назад они могли без особого труда покончить с Чан Кайши, то теперь перед ними был мощный противник, борьба против которого обещала быть долгой и кровавой.
«Подготовка к войне» с ним велась довольно странно, если учесть то, что даже в лучших русских боевых частях не было оружия и они были отвратительно экипированы. Китайские войска Северной коалиции, по данным белогвардейцев, выглядели еще хуже: «Китайская армия является вооруженной толпой без подготовленных офицеров. Прогресс выразился лишь в снабжении современным оружием и некоторой внешней выправке. Командный состав назначается по признаку родства, сходств, а не по знаниям»[291].
В таких условиях оставалось уповать лишь на русскую доблесть. О том, что наемники были готовы снова ее проявить, говорят многочисленные факты – даже в мирное время. Так, в июне 1926 г., во время урагана, когда создалась реальная опасность взрыва боеприпасов русского склада, мастер оружейной мастерской Ореков устранил ее, рискуя жизнью. За это он получил от командования благодарность и 20 долларов в качестве награды[292].
Как в военное, так и в мирное время многие русские офицеры несли свою службу очень достойно. Так, благодарное китайское население неоднократно выражало свою радость перед русскими начальниками за то, что в их деревнях находятся именно русские, которые не только не обижали население, но и защищали его от хунхузов. В благодарность за это оно подносило русским почетные подарки, например флаги и зонты с дарственными надписями. 18 июля 1926 г. такой зонт «за заботу» получил полковник Сидамонидзе[293]. В августе 1926 г. «за хорошее отношение и защиту от хунхузов» летом того же года приветственный адрес от 71 деревни был преподнесен русской Инженерной роте[294].
Готовность же русских к новым сражениям была на довольно низком уровне. Во многом из-за русской беспечности работа в этом отношении почти не велась. Примером этого является служба русских офицеров-инструкторов в 165-й китайской бригаде 65-й дивизии. 24 сентября того же года среди ее чинов были проведены стрельбы. По их результату русская комиссия дала такой отзыв: «Работа инструкторов велась неудовлетворительно, что особенно сказалось при их стрельбе»[295]. Отчасти такие результаты были следствием почти полного отсутствия оружия в этой бригаде. Через месяц там была проведена еще одна проверка, выявившая, что солдаты не только не умеют стрелять, но даже не знают, как правильно маршировать. Вывод комиссии от 19 октября был неутешительным: к бою данная бригада была негодна[296].
Перед началом боевых действий против Чан Кайши Тихобразов отмечал, что «штаб Русской группы не решил инструкторского вопроса», но, несмотря на это, неподготовленные части выдвинули на фронт[297]. Он отмечал, что «инспекции частей, подчиненных штабу, не существует. Части и инструктора живут совершенно самостоятельно друг от друга, не имея общего руководства и наблюдения»[298]. Это должно было дать печальные результаты в ближайшем будущем.
Кроме того, разведка и осведомление как в китайских войсках Чжан Цзучана, так и в Русской группе в то время носили спорадический характер. Если для разведки было необходимо выделение дополнительных средств, то для информирования частей, месяцами пребывающих в неведении о ходе военных действий, этого не требовалось. Отсутствие информации нередко приводило к возникновению панических слухов и бегству воинских частей с поля битвы. Сводки военных действий излагались из старых газет и не могли удовлетворить потребность частей в информации. Угнетающе и разлагающе действовало на воинов и то, что у них отсутствовала связь с теми городами, откуда были родом пополнения и откуда эти части снабжались
