Белое на белом - [58]

— Вы назвали меня мошенником, — выпалил гусар в лицо Ксавье, — Дуэ…

Договорить он не успел. В его лицо врезалась перчатка Вольфа.

Перчатка в лицо — обязательное условие для вызова на дуэль. Но для верности Волфь надел ее на кулак.

13

— Господа, — капитан охраны игорного дома, сам бывший военный, был спокоен и деловит, — вы помните, что дуэли как были запрещены сто шестьдесят семь лет назад, так и запрещены до сих пор?

Вольф спокойно кивнул, его глаза уже холодели и останавливались. Гусар, потирая темнеющее пятно на скуле, проворчал нечто, в принципе похожее на согласие.

— Мои товарищи, — спокойно обратился к капитану Ксавье, — всего лишь поспорили о том, кто из них наиболее искусен в фехтовании. Нет ли у вас тут возможности без помех провести тренировочный бой, чтобы разрешить их сомнения?

Капитан засомневался. В «Ротштейне» был фехтовальный зал, как раз для того, чтобы проводить дуэли среди тех, кому не хватило карт для «разрешения сомнений». Шпаги с тренировочными колпачками, под которыми прятались острые жала клинков — подпишите бумаги о том, что предупреждены о необходимости соблюдения осторожности и хоть поубивайте друг друга, к игорному дому претензий никаких. В особенности, если вспомнить имена, титулы и должности тех, кто регулярно приходит в аристократическую часть.

Но капитан все-таки был человеком. Он слишком часто видел вот таких юнцов, как мальчишка с волчьим именем. Ему слишком часто приходилось их хоронить.

— Господа, — предпринял он последнюю попытку примирения, — возможно, вы сможете разрешить свои сомнения менее опасным способом?

Гусар фыркнул. Проклятый шулер… Если он убьет мальчишку, то никогда больше не попадет не только в «Ротштейн», но и в любой другой игровой дом Шнееланда. Уж он, капитан, об этом позаботится.

Капитан взглянул в лицо мальчишки… И все понял. Такие глаза он тоже видел. Людей с такими глазами убивают очень редко.

На гусара смотрели два осколка льда.

14

Секундантами Вольфа стали Ксавье и Цайт, секундантами Фридриха — уланский мальчишка, бледный и растерянный, и пьяный до изумления гусарский капитан, тем не менее твердо стоявший на ногах.

Йохан, неожиданно оставшийся не у дел, посмотрел, как его товарищи вместе с начавшим чувствовать что-то неладно, но еще хорохорящимся гусаром и его секундантами, двинулись в какой-то специальный зал для дуэлей.

Юноша качнулся было, чтобы проследовать за ними…

На плечо легла рука в перчатке толстой бычьей кожи.

— Айзек Клугер?

Медленно, очень медленно Йохан обернулся. Перед ним стояли два человека, в черных сюртуках, невысоких цилиндрах. Грубые лица, маленькие глазки, трости в их руках больше напоминают дубинки.

— Нет, — качнул головой из стороны в сторону Йохан, — вы ошиблись.

— Не думаю, — ухмыльнулся тот, что стоял справа, широколицый, с красными прожилками на носу, — не ошиблись. Ты — Айзек Клугер. Мясник из Нибельвассер.

Глава 3 Бранд Улица Черного Якоба. Игорный дом «Ротштейн». Рабочие кварталы Окрестности Бранда. Личный вагон министра земель 15 число месяца Мастера 1855 года

1

Желвак на скуле от удара шустрого мальчишки пульсировал болью. Смотревший в зеркало гусар зачерпнул мизинцем прозрачно-желтую мазь из маленькой круглой коробочки и аккуратными мазками нанес ее на будущий синяк. Для того чтобы синяк в будущем таки не появился. Ледяная мазь приглушила боль до легкого неудобства. По слухам, спонгилловую мазь делали из водорослей, привозимых охотниками за левиафанами. Якобы у далеких островов есть море, все поверхность которого полностью заросла целебной водорослью. Лейтенант не знал, кому первому пришло в голову сделать из морской травы мазь и применять ее для устранения синяков — по его убеждению, для этого надо было обладать нетривиальным складом ума — но был искренне благодарен этому неизвестному человеку.

За свои неполные двадцать два года лейтенант седьмого гусарского полка Фридрих айн Реч уже не один раз получал травмы лица и других частей тела, и, если бы не мазь, то он слишком часто красовался бы сине-зелено-желтыми пятнами, не предусмотренными Создателем в типовом проекте человека. Страстью и смыслом жизни лейтенанта были женщины и деньги, постоянно входившие в противоречие друг с другом. Ибо чем больше у человека женщин, тем, как правило, меньше денег. Богатых родителей у него не было, богатого имения — тоже, красть он не хотел, грабить — тем более. А содержания, выделяемого королем для своих верных офицеров, еле-еле хватало на то, чтобы сводить концы с концами. Иногда не хватало даже не вино. Какой остается источник доходов у молодого лейтенанта? Нет, можно, конечно, тянуть средства со своих любовниц, но айн Реч не был готов спать с некрасивой, но богатой старухой, ради того, чтобы потом, на деньги, которые она ему милостиво выделит, крутить романы с молоденькими девчонками. Остается одно.

Игра.

Правда, как выяснилось в скором времени, девица Шпиль капризна и своенравна и, играя честно, в равной мере можно стать богачом или лишиться последних крох. И подчинить ее себе, сделать совей послушной любовницей, еще не удавалось никому, хотя слухи, разумеется, ходили разные. Например, о тайных комбинациях карт, зная которые, можно точно предсказать весь ход игры и рассчитать свой выигрыш. Однако Фридрих быстро понял, что все эти сказки — сказки и есть и просто исключил слова «играя честно». После чего начал выигрывать.