Белое на белом - [44]

— Скажи мне, — прошептал Цайт, — что это грим.

Ксавье поднял голову от чертежа, посмотрел на слепого Йохана и снова углубился в задачу. Вольф что-то бормотал, кажется, обещал придушить белого канцлера, если тот будет продолжать упрямится.

— Грим, — наконец ответил Йохан.

Он взял себя пальцами за глаза — Цайта передернуло — и вынул из глазниц две небольшие пластинки молочно-мутного стекла.

— Грим, — повторил Йохан, моргая покрасневшими глазами, в этот раз своими собственными, — Фараны придумали, для того, чтобы слепых изображать. Даже видеть можно, хотя и смутно, вот только долго носить нельзя, глаза быстро устают.

Он положил «глаза» в маленькую коробочку и поместил в шкатулку с остальным гримом.

В дверь постучали и следом быстро вошел сержант Зепп. Все четверо синхронно вздрогнули: прошлый приход сержанта в неурочное время закончился встречей с главой тайной полиции и приятных воспоминаний не оставил. Неужели Немо опять что-то придумал?

— Чем заняты, курсанты? — сержант заложил руки за спину и качнулся с пятки на носок.

— Дополнительные задания, господин сержант, — ответил за всех Ксавье.

— Бросайте все и в гардеробную, — коротко приказал сержант, — там выберете себе парадные мундиры по размеру и через четверть часа будьте готовы на выходе из школы. Чего ждем?

Парни молча переглянулись.

— Господин сержант, — осторожно спросил Ксавье, — А куда мы собираемся?

Сержант, не ответив, подошел к юноше и пристально посмотрел ему в глаза:

— С каких это пор приказы начали обсуждаться? — тихо проговорил он.

Обвел взглядом притихших курсантов и широко улыбнулся:

— Я не знаю, куда Симон возил вас в прошлый раз, но сегодня вам повезло, холера. Господин старший сотник хочет, чтобы именно вы сопровождали его на королевском балу.

6

Для королевского бала бывают различные поводы: день рождения короля либо его же именины, крестины королевской дочери либо ее же помолвка, рождение наследника или же его свадьба, удачная королевская охота или неудачная рыбалка, встреча важного гостя или его же проводы, хорошее настроение короля или плохое — королевы, или же бывают балы и просто так.

Сегодняшний бал был в честь праздника. Простонародный праздник, официально именуемый днем святой Валентины, был всем известен под названием День Пива и Мяса. По легенде, не одобряемой церковью, правда, святая Валентина обладала кружкой, в которой никогда не кончалось пиво и кольцом колбасы, который опять-таки никогда не кончался, сколько бы от него не отрезали. Сегодня жители Бранда будут гулять допоздна, пить пиво и есть мясо во всех его видах, плясать на улицах и петь веселые песни. В королевском дворце такого, разумеется, не будет, ибо пиво — напиток простонародья, не будет шкворчащих колбасок, поджаренных на кострах, истекающих растопленных салом и горящих во рту от перца, не будет прыжков и кружения под пиликанье скрипок и свист дудок, не будет девушек, тайком от родителей целующихся в темных закоулках со своими возлюбленными… Хотя нет, последнее все-таки будет. Потому что девушки-дворянки хотят того же, что и девушки-горожанки: чтобы их любили. На самом деле, различие между королевским балом и городским праздником не так уж и велико.

Да, не будет пива, зато в бокалах будет шипеть пузырьками золотистый зект — игристое вино Зонненталя, не будет колбасок, зато будут бутерброды с мясом, а для особо изысканных гостей — белые и темно-красные розы, искусно свернутые поварами из тончайших ломтиков мяса. Будут и танцы и музыка, будет праздник.

Цайт отделился от своих друзей и ловко подхватил с подноса сразу четыре высоких бокала с зектом. Повернулся, увидел укоризненный взгляд Ксавье и, крутанувшись, успел поменять один бокал на вазочку с нежно-розовым мороженым.

— Совсем неплохо, ничуть не хуже ренчских вин, — сказал он, отпивая глоток, — Говорят, что когда зоннетальский король только решил разводить виноградники и делать вино, зект был кислым и почти не пенился, из-за чего над его идеей все тихонько смеялись.

— И что на это сказал король? — Ксавье отделил ложечкой идеально-круглый шарик мороженого и отправил в рот.

— Сказал «Плевать, что не пенится, зато — свое».

— Правильно, — одобрил Вольф неизвестного ему короля, — Мой отец всегда говорил, когда я кричал, что у меня не получается: «Сразу хорошо не получалось ни у кого. Но если не будешь делать неудачных попыток — никогда не научишься делать удачные».

Четверо курсантов школы Черной Сотни, в угольно-черных мундирах, стояли у стены огромного зала в королевском дворце. Они были не одиноки: то тут, то там находились такие же молодые, как они сами, офицеры в разноцветных мундирах своих полков, молодые провинциальные дворяне, старавшиеся держаться вместе, наследники богатых семей, лениво оглядывающие происходящее с видом «Мне все это давно надоело»… У противоположной стены точно так же, под присмотром мам, тетушек, бабушек, находились молодые девушки…

В центре зала, на зеркальном паркете из полированного дерева, под светом, льющимся с огромной хрустальной люстры, под музыку, поющую с балкончика, кружились пары. Центром танцевальной карусели был, безусловно, Первый Маршал. Он танцевал с маленькой хрупкой женщиной, которая, в своем красном платье, казалась букетом роз в руках знаменитого любовника. Золотые волосы маршала, стянутые в хвост, развевались во время особо искусных пируэтов и Цайт, с неудовольствием отметил про себя, что его собственные волосы, цветом которых он всегда гордился, по сравнению с маршальскими выглядят как пучок соломы. Красивой, блестящей, яркой, но всего лишь соломы.