Бельгийская революция 1830 года - [45]

Что касается государственного долга бывшего Нидерландского королевства, то на долю Бельгии пала почти половина его, точнее 16/31. Это решение Лондонской конференции не могло, естественно, удовлетворить Бельгию, которая должна была заплатить слишком дорого за согласие Европы признать факт совершившегося отделения Бельгии от Голландии.

Неудивительно, что Национальный конгресс 1 февраля 1831 г. выразил протест против решений Лондонской конференции[353]. В этом протесте говорилось: «Принимая во внимание, что миссия Лондонской конференции ограничивалась филантропической ролью и что она имела в виду прекратить пролитие крови, не вмешиваясь в вопросы, касающиеся интересов спорящих сторон; что бельгийский народ не задается завоевательными планами и не стремится к увеличению своей территории в ущерб другой стороне; что в 1795 г. и позднее Голландия уступила левый берег Шельды и свои права на Лимбург взамен земель, которыми она теперь владеет и которые раньше принадлежали Бельгии и добровольно примкнули к бельгийской революции 1830 г.; что бельгийский народ на основании постлиминиума владеет Люксембургом, Лимбургом и левым берегом Шельды, — принимая все это во внимание, конгресс протестует против всякой попытки уменьшить территорию Бельгии и навязать ей без согласия народных представителей какие-либо границы; конгресс ни в коем случае не откажется от своих суверенных прав в пользу иностранных кабинетов, он никогда не подчинится решению, уничтожающему целость территории и права народного представительства, он будет постоянно требовать от иностранных правительств соблюдения принципа о невмешательстве в жизнь бельгийского народа»[354].

В противовес Национальному конгрессу нидерландское правительство официально заявило, что оно признает для себя обязательными постановления Лондонской конференции. Тем самым Вильгельм I оказывался вынужденным пойти на признание независимости Бельгии и отказаться от своих претензий на нее.

Положение Бельгии было в это время очень сложным: страна, независимость которой была признана державами, подписавшими в 1815 г. Парижский мир и косвенно заставлявшими Вильгельма признать эту независимость, протестовала теперь против великих держав и отказывала им в праве вмешиваться в ее спор с Голландией. Маленькая Бельгия бросила вызов не только Вильгельму I, но и Англии, Австрии, России и Пруссии. Подобная смелость в значительной мере объяснялась тем, что Франция тайно поддерживала брожение в Бельгии и, желая сохранить там свою популярность на случай каких-либо новых осложнений, не подписала акта конференции, устанавливавшего точные условия мира между Бельгией и Голландией.

Что касается Австрии, то ей было не до войны — она была занята борьбой с национально-освободительным движением в Италии. Правительство Николая I поглощено было усмирением польского восстания. Англия не хотела брать на себя роль европейского жандарма и навязывать Бельгии неприемлемый для нее мир. Пруссия понимала, что вступление прусской армии в пределы Нидерландов для поддержки Вильгельма I будет встречено не только протестом со стороны Франции, но и переходом ее войск через франко-бельгийскую границу. Противоречие между державами и революционные настроения в Европе придавали бельгийскому Национальному конгрессу смелость и позволяли ему протестовать против их решений. Поведение бельгийского конгресса было доказательством силы революции и шаткости позиций европейских держав.

Между тем Национальный конгресс приступил к избранию короля Бельгии. Число претендентов на престол было довольно значительное[355]: сын Луи-Филиппа герцог Немурский; герцог Лейхтенбергский; эрцгерцог Карл; герцог Рейхштатский; брат неаполитанского короля принц Капуйский; принц Оттон Баварский; герцог Луккский; герцог Иоанн Саксонский; принц Сальмский; принц Кариньянский; принц де Линь; Сюрле де Шокье; Феликс де Мерод, Шарль Рожье, Лафайет, Шатобриан и т. д.

Еще до созыва конгресса Временное правительство отправило Жандебьена в Париж и Ван де Вейера в Лондон, чтобы выяснить отношение французского и английского правительств к кандидатуре сына Луи-Филиппа герцога Немурского. В Лондоне Ван де Вейеру дали понять, что кандидатура герцога не будет одобрена Англией, ибо Англия видит в этом по пытку усилить влияние Франции в Бельгии, чтобы впоследствии присоединить ее к своим владениям. Почти столь же категоричным был и ответ французского правительства Жандебьену. Франция не скрывала возможности общеевропейской войны в случае провозглашения герцога Немурского бельгийским королем, хотя и утверждала, что она не желает войны и что в интересах самой Бельгии сохранение мира.

Кандидатура герцога Немурского, таким образ ом, была устранена двумя влиятельными кабинетами Европы. Тогда была выдвинута новая кандидатура — малолетнего принца Оттона Баварского. Но она вызвала, естественно, недоумение в Бельгии. Бельгийские деятели остановили свое внимание на герцоге Лейхтенбергском, сыне Евгения Богарне. Эта кандидатура, однако, не устраивала Луи-Филиппа, не желавшего создавать у французской границы очаг бонапартизма. 21 января 1831 г. французский министр иностранных дел Себастиани сообщил дипломатическому комитету Бельгии, что французское правительство «видит в избрании герцога Лейхтенбергского комбинацию, способную нарушить спокойствие Франции, и самым категоричным образом заявляет, что оно не признает этого выбора»