Бельгийская новелла - [10]

С этими словами старушка исчезла, не взяв никакого вознаграждения.

Год спустя умерла графиня Элоиза: здоровье ее подточили былые невзгоды, да еще мучила смутная тревога, что в один прекрасный день вдруг рассеются чары, подарившие жизнь глазам ее сына.

Когда кончился траур, граф Ги стал искать себе новую жену среди благородных девиц Арденн, Лоренны и Шампани. Граф давал балы, на которые охотно съезжались гости, потому что граф был еще молод и хорош собой, к тому же славился храбростью и добротой. Однако на сей раз удача изменила ему. Невеста, которую он выбрал, оказалась капризной и ревнивой кокеткой. И сразу же заинтересовалась кольцом с кремнем, которое носил ее жених.

— Отчего же вы носите такое грубое украшение? — спрашивала она. — И почему вы мне ничего не отвечаете? Видно, вы меня не любите.

Но как она ни приставала, граф, помня о том, что сказала ему старая волшебница, не открывал ей своего секрета.

В конце концов невеста почувствовала себя уязвленной.

— Видно, с этим кольцом у вас связаны воспоминания о прежней любви, которые вы хотите от меня утаить, — сказала она ему однажды, когда они сидели на парапете моста через реку Банонь. — Дайте-ка его мне на секундочку: я хочу посмотреть, нет ли там внутри какой-нибудь тайной надписи.

Слабохарактерный граф утешил себя тем, что, если он снимет кольцо всего на одну секунду, предсказания старой волшебницы не сбудутся, и на секунду, всего на одну секунду положил кольцо с кремневым камнем в прелестную ручку своей невесты, похожей на юную богиню. Она рассмеялась и бросила кольцо в реку Банонь.

В то же мгновение раздался крик: молодой Юбер вновь ослеп.

И по всей долине — даже во рве, окружавшем замок, — вода превратилась в меловидный кремень. Застыли ручьи, остановились ключи, и вместо зеленых лугов и лесов повсюду распростерлась проклятая богом сушь. И до сей поры, хоть от замка графа Ги не осталось и следа, в те края не вернулась вода, лишь торчат тут и там белые утесы, поросшие чахлой травой.

Перевод М. Архангельской

Томас Оуэн

И они вновь обрели друг друга

Фантастическое, сколь бы фантастичным оно ни было, — очевидно. Точнее — естественно.

Луи Вакс

Он с трудом пробрался сквозь толпу зевак и ускорил шаг, ловко увертываясь от тех, кто спешил ему навстречу. Почти бегом спустился он по улице Регентства, обогнул церковь Богоматери-на-Песках, пролетел по короткой улице Роллебек, свернул направо, на бульвар Императрицы, легко взбежал на холм Искусств и, проскользнув между автомобилями, остановившимися у Королевской площади на красный свет,[3] едва успел на место происшествия: труп его вносили в машину «скорой помощи».

Меловой контур фигуры уже белел на мостовой. Полицейские разгоняли зевак. Сбивший его красный грузовик отогнали в сторону, чтобы освободить проезжую часть. Растерянный шофер рылся в «бардачке» — искал права. Люди выясняли подробности происшествия и не торопились расходиться. Как глупо получилось!..

И тут он узнал Мари-Кристин. Она ничуть не изменилась. Совсем такая же, как в дни их юности. Девушка задумчиво смотрела на меловые линии на асфальте. Видно было, что она взволнована. Фридерик подошел. Она сразу его узнала, бросилась навстречу.

— Фридерик! Вот это сюрприз!

Ее голубые глаза искрились радостью. Как хорошо он помнит этот веселый блеск!

— Ты видел, что случилось? Какой-то парень попал под грузовик. Задавило беднягу, как котенка!

Котенок… Котенок! Этим ласковым словечком она часто звала его когда-то! Фридерик улыбнулся.

Мари-Кристин радостно обняла его, стала тормошить.

— Ты куда сейчас?

— Домой.

— Торопишься?

— Нет… теперь уже не тороплюсь.

— Чудесно! А тебе от мамы не попадет?

При этом воспоминании оба рассмеялись.

— Что правда, то правда, — сказал он, — я ее боялся как огня.

— Теперь тебе бояться нечего.

— Ну да, конечно нечего.

Она взяла его за руку и, смеясь, потянула за собой.

— Пойдем выпьем кофе, поболтаем…

Фридерик обнаружил, что бумажника при нем нет, и поморщился.

— Ты что, на мели?

Он кивнул:

— Плохи мои дела!

— Как у этого парня, которого сшибло?

— Точно.

Вот уж странно так странно!

Радуясь своей чудесной встрече, они спускались крутыми улочками к подножию холма, на котором стоял город. У антикварного магазинчика она остановилась полюбоваться разноцветными елочными украшениями. В глубине витрины висело старинное зеркало в золоченой раме, и в нем четко отразились их смеющиеся лица. Он не сразу узнал самого себя и даже провел рукой по щеке — убедиться, что не ошибся.

Черты его лица разгладились, снова стали по-детски нежными и мягкими — тридцати прошедших лет как не бывало!

Но его уже не удивляла эта перемена. Юность вернулась, и отныне все будет по-иному: прошлого больше нет, настоящее же вечно.

И это колдовство вполне естественно.

Они пошли дальше, останавливаясь у каждой витрины, — и не могли наглядеться на свое отражение, вдоволь насладиться новым, волшебным состоянием. Увидав большое кафе, они вошли и сели на открытой террасе. Им пришлось долго и терпеливо ждать, прежде чем официант подошел к столику.

Приблизившись, он принялся молча вытирать стол, будто не замечал их присутствия. Фридерик и Мари-Кристин заговорили с ним — он ничего не услышал. Но эта забавная сценка ничуть не нарушила очарования столь удивительной встречи.