Белая таежка - [74]

— Глубочайшая мысль, командор! — язвительно бросил я.

— Не наглей, Мишаня! — осуждающе шепнула Галка. — Чего ты злишься?

Я, конечно, умолк. Мы опять начинаем трясти песок.

— Гоп-ля! — Галка подпрыгнула, шлепнув в ладоши.

На ладошке у Кольчи блеснули звездочками золотинки. Он схватил одну из них, побольше которая. Чиркнул по ней лезвием ножичка.

— Пирит! Видите, какое твердое. А на самородке золотом даже ногтем можно след оставить…

Ванюшка вывалил шлих из лотка.

— Давайте-ка шабашить!

— Еще разок, командор! — взмолился Кольча. — Глядите, сколько тут кварца. А дядя Костя пишет: «С усилением кварцевой минерализации повышается вероятность золотого оруденения».

— Завтра день будет.

Кольча понимает, что спорить с командором бесполезно, и прекращает разговор.

Все как будто свидетельствует о том, что мы у золота. Вот оно нагорье: за озером. И Веселая Вода тоже тут неподалеку. Но к табору мы плетемся не в лучшем настроении. Сумерки уже сгустились, вызвездило. С озера тянет ночной прохладой. На той стороне его ложится туман, выползая на воду из камышей. Эта сторона песчаная.

Дядя Иван уже вернулся в лагерь, сидит у палатки и посасывает свою трубочку. Мы издали увидели ее огонек.

— А что мы ему скажем? Где были? — спрашиваю я.

— Озеро ходили смотреть, — откликается командор.

Лоток наш мы оставили на берегу.

И вдруг на горе, с которой мы спустились в эту долину, затрубил лось. А когда он умолк, с дальнего конца вытянувшегося в долине озера донесся ответный зов. Мы оцепенели, застыв на месте. Этот отзыв был совсем не такой, каким отвечал вчера ночью трубачу Борони Бог: два раза коротко гукнули на озере, затем небольшая пауза и длинный рык, переливчатый.

— Ложись! — Ванюшка рухнул под черемуховый куст, росший шагах в пяти от нас.

— Золотничники! — сообразил наконец Кольча. — Мы у золота…

Эти сигналы золотничников, по-моему, не испугали его, а, наоборот, окрылили. Он поглядел на меня весьма выразительно, словно хотел сказать: «Ну что, пустышку тянем? Эх ты, ге-олух!»

— Палатку нашу как бы с горы не увидели! — шепнул я Ванюшке.

— Не должны. Она далеко, а уже стемнело.

— Трава высокая, — добавила Галка. — Кусты разбросаны по луговине…

— Пойдет этот трубач на сигнал по склону, — сказал тихонько Ванюшка. — Там, где курумник начинается. Мы у него справа останемся.

— Маяк! — дернулась лежащая рядом со мной Галка и, привстав, показала в ту сторону, откуда прилетел ответный сигнал трубачу.

Там разгорался костер.

По другую руку от меня был Кольча. Я почувствовал, как он дрожит, будто в ознобе. Но говорил Колокольчик вполне нормально, без трясучки, и я понял, что это не страх: с нами Борони Бог и Ванюшка. Это азарт. Дразнящий аромат приключений. Близость открытия золота!

— Колян, — начал командор тоном приказа, — и ты, Галка, пойдете сейчас, пригнувшись, к палатке…

— А вы? — вылетело у Кольчи.

— Слушай, что тебе говорят! — повысил голос Ванюшка. — Пойдете к палатке и скажете дедушке Ивану, что мы с Мишаней попробуем узнать, кто будет по горе спускаться. Да привяжите собак. Как бы они не кинулись на этого горниста…

Кольча еще хотел что-то возразить, но Галка дернула его за рукав и властно потянула за собой.

— Пошли.

Пригнувшись, мы с Ванюшкой стали перебегать от куста к кусту, продвигаясь к горе, и скоро оказались у ее подножия. Широкой серой заплатой перед нами раскинулся курумник. Ночь была не очень светлая, над озером висела половинка луны, однако последние метры нам все же пришлось проползти по окрапленной росой траве. Кустики кончились.

— Вот здесь притаимся, — облюбовал бугорок командор.

Едва я успел унять дыхание, как на горе опять затрубили и снова гукнули в ответ пароль по той же системе, что и первый раз. Я оглянулся. Костер на дальнем краю озера полыхал вовсю. Искры высоко взметнулись. Там, должно быть, сухую хвою в огонь бросили, приготовленную для такого случая заранее.

«Сохатый» приближался к нам. Но костра он, пожалуй, еще не видел: заслоняли кусты. Вот когда вылезет на камни, вся долина перед ним откроется. И мы его тут сразу заметим.

— Вот бы поглядеть, где у них тут дайка! — шепнул я на ухо Ванюшке. Здесь стараются…

Ванюшка знаком велел мне помолчать.

Подглядеть, говорю. А как подглядишь? Завтра утром Борони Бог потащит нас к дедушке Петровану на сенокос. Надо будет ему все выкладывать…

А что, если они нас утром увидят и нападут?

Интересно, те же самые тут таборуют, которых Ванюшка у Гнилого нюрута видел, или другие? Поганое озеро недалеко отсюда, если по прямой…

Скорее всего туда они ходили на охоту, мяском поживиться.

— Идет! — шепнул мне Ванюшка.

Возле сосен, черные силуэты которых смутно угадывались в загустевшей темноте ночи, что-то шевельнулось, и на край курумника вышел человек. На камнях он остановился и стал всматриваться в котловину. Костер полыхал вовсю.

«Порядок!» — наверное, сказал себе этот человек и сел покурить. Мы увидели, как мигнул и сразу же погас огонек.

Отдохнув, пришелец направился в сторону маяка, но не по прямой, а как и предсказал Ванюшка, по краю каменной осыпи. Там рос реденький кустарничек гнездами. Было так тихо, что до нас даже долетел стук камня, сорвавшегося из-под его ног и покатившегося по курумнику.