Белая сорока - [50]

Пробормотав свое имя, я вежливо поинтересовался, не принимает ли он участия в монтаже нового большого объекта.

— Разумеется, на мелочи не размениваюсь, — небрежно бросил Баумер.

Его ответ меня не удовлетворил, и я сказал, что он, наверно, имеет в виду турбины для здешнего Онежского завода, в городе как раз сейчас завершается строительство новой электростанции. Баумер опять насмешливо кивнул, и тут я понял, что он не говорит правды. Новая электростанция уже год как работала, никакой другой здесь больше не строилось.

Почему он меня обманул? С какой целью? Что это вообще все значит?

Мой взгляд случайно остановился на портфеле, лежавшем на стуле возле его владельца. Чтобы переменить тему, немец кивнул на портфель:

— Немецкого производства. Из первоклассной кожи.

Я с любопытством потянулся к портфелю, но едва его слегка поднял, как Баумер вскочил, вырвал его у меня и при этом поцарапал мне руку. Он мгновенно стал неузнаваем, покраснел, как хорошо вываренный рак, его глаза зловеще заблестели.

Пораженный, я тем не менее не растерялся и ударил Баумера по руке так сильно, что портфель выпал, тяжело ударившись о пол. Сцена, понятно, привлекла внимание, к нам подскочили два официанта. Затем подоспел и администратор ресторана, который послал за милиционером, чтобы установить наши личности.

Махнув рукой, я уселся поудобнее в ожидании официальных властей. При этом заявил, что никто не имеет права меня царапать. Баумер утверждал, что все произошло случайно, без злого умысла, но хоть он и считал меня зачинщиком скандала, готов извиниться. Он потребовал счет, бросил на стол несколько бумажек, взял портфель и вышел из зала.

Официанты направились за ним следом. Прежде чем он успел взять в гардеробе пальто и чемоданы, появился милиционер. Баумер не обратил на него никакого внимания и хотел уйти, но ему было сказано, что он это сможет сделать лишь после того, как предъявит удостоверение личности. Куда делась его вежливость! Он развязно заявил, что это ограничивает его личную свободу, а у него, иностранца, особое положение…

Заявление не произвело на милиционера никакого впечатления. Хочешь не хочешь, Баумер должен был вместе с нами проследовать в кабинет директора ресторана.

Я предъявил свое удостоверение личности, Баумер этого делать не собирался. В конце концов он сказал, что покажет удостоверение только после того, как удалюсь я. Со всей решительностью я воспротивился: ведь именно я в первую очередь имел право узнать, с кем повздорил. И только когда милиционер пригрозил, что в случае дальнейшего запирательства отведет Баумера к представителям органов государственной безопасности, тот вынул свои документы: паспорт, выданный третьим рейхом, разрешение на пребывание в СССР, полученное в Москве, и удостоверение о том, что как иностранный специалист он работает в «Судопроекте».

Все документы были на одно имя — Курт фон Лотнер!

Меня словно ударило: это же тот человек, который познакомил Шервица с Эрной на вечере в немецком консульстве. Помимо желания, у меня вырвалось многозначительное: «А-а-а-а…»

Присутствующие глянули на меня вопросительно, и милиционер спросил, что означает мой возглас.

— Удивление, — коротко ответил я. — Этот гражданин мне только что представился под другим именем. Кроме того, он лгал, называя место своей работы. Очевидно, у него есть для этого основания. Хотелось бы их знать.

Фон Лотнер с наигранной улыбкой заметил, что я его тоже обманул, выдав себя за местного жителя, тогда как я, оказывается, чехословацкий инженер, и следовательно, тоже иностранец.

— А говорят, что свояк свояка видит издалека, — заметил милиционер, и все рассмеялись. Милиционер покачал головой, выразив сожаление, что два иностранных специалиста (он это подчеркнул), следовательно, люди интеллигентные, могли из-за такой ерунды устроить скандал, и как представитель власти наложил на каждого штраф по двадцать рублей.

Фон Лотнер тотчас же вежливо поклонился, еще раз извинился и заплатил штраф. Потом он взял свои чемоданы и, прежде чем я смог его как-то задержать или хотя бы что-то сказать, ушел.

Меня взяла злость из-за того, что представитель органов власти так легко отпустил Лотнера. Кровь бросилась мне в голову, лицо горело. Я категорически отказался платить штраф, что, разумеется, вызвало негодование стража порядка. Он раздраженно сказал:

— Тогда вам придется пройти со мной в отделение.

— Пойдемте, — с вызовом ответил я.

По пути я размышлял о том, что если Лотнер так легко выпутался из неприятностей, то теперь он будет стремиться как можно скорее исчезнуть из Петрозаводска. Пусть другим его поведение не казалось подозрительным, меня не покидала упрямая мысль о том, что совесть его нечиста. Ведь он представился под чужим именем и прямо как зверь бросился на меня, когда я взял портфель.

Этот портфель… Что в нем?

Дежурный отделения милиции привстал при нашем приходе, а узнав, что нас сюда привело, строго спросил:

— Почему вы отказываетесь заплатить штраф, гражданин?

— Потому что я — потерпевший и считаю, что меня оштрафовали неправильно. Кроме того — и это главное — у меня есть и другие доводы, которые могу высказать только начальнику вашего отделения.