Белая смерть - [21]

Несмотря на то, что Стивен уже обдумывал первый шаг, он так и не решил пока, с чего начать расследование. Ему совсем не хотелось бодаться с местной полицией. С другой стороны, он считал, что больших проблем не должно возникнуть, ведь полицейские уже обозначили смерть Холдейна как суицид и закрыли дело. Да и желания особого всерьез воспринимать слова жены покойного не собирались. Данбар улегся на кровать и стал обдумывать варианты, глядя в потолок.

Судя по информации из файла, с вдовой Холдейна, Линдой, не стоило разговаривать в первую очередь. Было очевидно, что она категорически отказывалась хотя бы рассмотреть вероятность того, что ее муж совершил самоубийство. Дочь Виржинии Лионс, Триша, все еще была в тяжелом состоянии и находилась в больнице, так что судьба терапевта вряд ли ее волновала. Единственным вариантом оставалось попробовать наведаться в госпиталь, где работал Холдейн. Стивен подумал, что, возможно, сможет хоть немного разобраться в том, что произошло, если расспросит кого-нибудь там о разногласиях по поводу лечения Триши. А еще, может быть, кто-то прольет немного света на этих пациентов с «зелеными наклейками».

Сделав телефонный звонок, Стивен договорился о встрече с доктором Джеймсом Голтом в больнице Брантсфилда после вечернего дежурства. Эту часть города Данбар хорошо знал — приятная местность примерно в миле к югу от центра и милях в трех от того места, где он сейчас находился.

Заметив, что дождь прекратился, Стивен решил прогуляться туда пешком. Это был неплохой шанс заново познакомиться со столицей и немного размяться в конце дня после долгого путешествия и вынужденного бездействия, ведь идти придется все время в гору.

Стивен пришел немного раньше назначенного срока, когда достиг Брантсфилд Линкс, приятной зеленой зоны рядом с улицей, на которой была расположена больница. Данбар присел на скамью и несколько минут наблюдал за происходящим вокруг. У его ног приземлился мячик, и он поднял его, чтобы вернуть подошедшему ребенку. Однако малыш остановился невдалеке.

— Привет, — сказал Стивен.

Ребенок с подозрением посмотрел на него и схватил мяч, когда Данбар катнул того ему по земле. Мать тут же окликнула мальчонку, и в ее голосе можно было различить нотки волнения. Стивен подумал: как грустно, что теперь детям запрещают вообще разговаривать с людьми в парках. Он поднялся и направился к госпиталю, размышляя над тем, действительно ли ребятишкам угрожает большая опасность или просто изменилось ее восприятие? Он подозревал, что последнее более вероятно, но времени на раздумья уже не было. Он достиг главного входа больницы.

* * *

— Чем я могу помочь «Сай-Мед»? — поинтересовался Джеймс Голт, изучив удостоверение Стивена и снова садясь в кресло.

— Я был бы очень признателен, если бы вы поделились своими мыслями насчет самоубийства Скотта Холдейна. Должно быть, вы его хорошо знали?

— Знал… или я думал, что знаю. Для меня это было настоящим потрясением, как и для всех остальных. Я бы сказал, что он был самым последним человеком на земле, который лишит себя жизни. У него же было все, ради чего стоит жить.

— Подобное я слышу постоянно, — произнес Стивен. — А как насчет скелетов в шкафу?

— Насколько мне известно, таких нет. Я всегда считал Холдейна прямолинейным парнем, который всегда очень заботился о своих пациентах. По правде говоря, намного больше, чем я сам, — добавил Голт, фыркнув.

Стивен вопросительно посмотрел на него, и доктор пояснил:

— Назовем это цинизмом моего возраста. Сорок лет уже пилюли раздаю и выписываю рецепты; как-то юношеское рвение поугасло.

Стивен кивнул. По крайней мере мужчина был честен.

— Насколько я понимаю, были какие-то трения по поводу лечения ребенка в этой больнице — девочка жаловалась на некое кожное заболевание.

— На самом деле, не было никаких разногласий, — небрежно отмахнулся Голт. — Мать ребенка хотела, чтобы мы во что бы то ни стало вылечили ее, хотя я считал ситуацию банальной и совершенно безвредной. У Госслужбы здравоохранения (ГСЗ) ресурсы ограничены, что я, собственно, не смог донести до матери. В конце концов она попросила поменять лечащего врача, и Скотт включил их в свой список.

— И теперь девочка серьезно больна, — заметил Данбар.

Голт кивнул.

— Хотя это не последствие ее первоначальной жалобы, — подчеркнул он. — Неосторожное обращение с кипятком, насколько я понимаю.

— Кажется, ее мать не считает это неосторожностью.

Голт посмотрел на Стивена, и в его взгляде тот прочел «да она бы в другое не поверила».

— Мне об этом ничего не известно, — вслух сказал он.

— А если бы девочка подтвердила, что она действительно сделала это намеренно и что все это было связано с ее переживаниями по поводу болезни, вы бы изменили свое мнение о смерти Холдейна?

— На что вы намекаете? — Голт подозрительно прищурился.

— Жена доктора Холдейна убеждена, что ее мужа убили, и его смерть как-то связана с проблемами ребенка. С другой стороны, я рассматривал версию, что он мог свести счеты с жизнью из-за чувства вины за то, что произошло с девочкой, и что он вовремя не направил ее за помощью к психиатру. Вы не допускаете такой возможности?