Белая смерть - [13]

— Тогда что?..

Молчание.

Виржиния снова посмотрела на часы и почувствовала, как внутри все сжалось. Она опять опаздывала на работу. А ведь ей, как одинокой матери, работа очень была нужна. Пусть всего лишь должность делопроизводителя в агентстве по продаже недвижимости.

— Триш, пожалуйста, скажи мне. — Виржиния попыталась заглянуть в глаза дочери, взяв ее за руки и подняв на ноги.

— Они начали дразниться, обзывают меня Заплаткой на физкультуре.

— Заплаткой? И весь этот спектакль из-за этого?! — воскликнула Виржиния. — Просто какие-то глупые дети называют тебя глупым прозвищем?

— Мне оно не нравится. Я хочу, чтобы оно отстало.

Виржиния осеклась, увидев, что по щекам дочки потекли слезы. В последние месяцы на правом плече Триш появилось белое пятнышко. Оно распространилось почти по всей правой руке. А так как девочка была темноволосой с землистым оттенком кожи, пятно было четко видно. Врач сказал, что тут не о чем беспокоиться, и, вероятно, виной всему гормональные изменения в организме Триш — ведь ей совсем недавно исполнилось тринадцать. Он был уверен, что со временем цвет кожи восстановится. Но вот уже три месяца пятно оставалось без каких-либо видимых изменений.

— Слушай, если тебе от этого станет легче, мы снова сходим к доктору и скажем ему, что ничего не изменилось.

— Да, мамочка, пожалуйста, — кивнула Триш.

— А теперь быстро в школу, и не обращай внимания на всяких невежд. А я позвоню доктору перед уходом на работу и постараюсь договориться о приеме на сегодня, на вечер. Хорошо?

Триш еще раз кивнула и чмокнула мать в щеку на прощание.

* * *

— Не понимаю, чего вы от меня хотите? — возмутился доктор Джеймс Голт, когда Триш с матерью объяснили, что сыпь никак не проходит. Голос его звучал раздраженно. — Технически, это не сыпь, — поправил он. — Это просто местная депигментация кожи, и, вероятнее всего, оно психологического происхождения.

— Что бы это ни было, исчезать оно не собирается, — возразила Виржиния. — К тому же некоторые из одноклассников Триш начали обзываться, а это очень обидно.

— Это абсолютно безвредно, — пожал плечами Голт. — Ну и что с того, что обзываются? Все мы через такое проходили, а, Триш?

Девочка упрямо смотрела в пол.

Виржиния почувствовала, как внутри нее все закипает от злости на бесчувственность Голта.

— Это вовсе не безвредно, если она так расстраивается, — напомнила она. — Еще чуть-чуть, и начнутся проблемы с учебой. Школьники могут быть очень жестокими.

— Мне очень не хочется посылать девочку в кожную клинику, когда и так ясно, что это безобидная и почти наверняка временная потеря пигмента. Если честно, только впустую время потратим и средства.

— Тогда мне бы хотелось услышать мнение другого врача, — заявила Виржиния.

Сначала ей показалось, что Голт станет возражать, но потом он, видимо, передумал и уступил.

— Ну, хорошо, — вздохнул врач. — Пойду, узнаю, согласится ли один из моих коллег взглянуть на девочку, но я уверен, вам скажут то же самое. Невозможно предсказать, сколько потребуется времени, чтобы подобное прошло. Чем больше внимания вы обращаете на него, тем вероятнее, что все останется.

— Скажите это ее одноклассникам, — парировала Виржиния.

Голт извинился и вышел из кабинета, оставив Триш и мать одних. И хотя его не было всего пару минут, Виржинии показалось, что секунды тянуться как часы, пока они с Триш сидели в полном молчании. Обе были подавлены: Виржиния из-за того, что ненавидела вступать в конфликты со специалистами, а Триш из-за того, что, по-видимому, ей ничем не могли помочь.

— Наш доктор Холдейн примет вас после своего следующего пациента, — сообщил Голт, вернувшись. — Не могли бы вы подождать в приемной?

Виржинии показалось, что теперь врач стал еще более резким и бесспорно отстраненным, но этого и следовало ожидать. Он явно воспринял ее просьбу, как камень в свой огород. Голт придержал дверь, пока она пропускала Триш вперед. Виржиния не стала ни встречаться с ним взглядом, ни говорить ничего.

Скотт Холдейн широко улыбнулся, когда Виржиния и Триш вошли в его кабинет, а девчушка сразу же подбежала к нему. Он был молод, широкоплеч и постоянно улыбался, что предполагало откровенность натуры.

— Привет, как дела? — обратился он к Триш.

— Нормально, — прошептала девочка.

— Нормально, если не считать пятна на твоей руке, а? Давай-ка взглянем на него?

Триш слегка кивнула и попыталась улыбнуться. Она сняла блейзер и кофту, потом закатала рукав блузки и протянула руку для осмотра.

— И как давно у тебя это, Триш? — поинтересовался Холдейн, пристально осматривая область белой кожи, распространившуюся по всей руке девочки.

— Чуть больше трех месяцев, — сообщила Виржиния.

— Тринадцать недель, — уточнила девочка.

Холдейн улыбнулся.

— Ты — единственная, кто дни считает, — сказал он заговорщицким тоном. — Болит или есть повышенная чувствительность?

Триш помотала головой.

— Хорошо. А чешется или шелушится?

Снова отрицательный жест.

— Отлично! Значит, тут у нас просто маленькая неприятность, которая не торопится проходить?

— Маленькая?! — воскликнула Триш с такой горячностью, что и Виржиния, и Холдейн улыбнулись.