Белая Роза. Игра теней - [9]

Но тут столь же незаметно появился Гоблин. Я улыбнулся. Следопыт глянул через плечо, глаза его задумчиво сузились, как у человека, сообразившего, что шулера, с которыми он сел играть, хитрее, чем ему казалось.

— Очень хочет. Костоправ, — хихикнул Гоблин, — повели его вниз.

Рука Следопыта дернулась к сумке. Псина зарычала. Следопыт закрыл глаза, а когда открыл, то уже полностью овладел собой. Улыбка его вернулась.

— Костоправ, да? Так я нашел Крепость?

— Нашел, приятель.

Медленно, чтобы никого не встревожить, Следопыт вытащил из сумки завернутый в промасленную кожу сверток — двойник того, который я получил утром, — и протянул мне. Я засунул сверток за пазуху.

— Где ты его взял?

— В Весле.

Он рассказал такую же историю, как и первый вестник. Я кивнул.

— Из такой дали пришел?

— Да.

— Придется его вести вниз, — сказал я Одноглазому.

Тот понял меня. Мы столкнем обоих вестников лицом к лицу. И посмотрим, не полетят ли искры. Одноглазый ухмыльнулся. Я посмотрел на Гоблина. Тот не возражал.

Но никому из нас Следопыт не понравился. Не знаю почему.

— Пошли, — сказал я.

Вставая, я оперся на руку, которой держал лук. Следопыт глянул на мое оружие, открыл было рот, но от реплики удержался — словно узнал его. Я усмехнулся, отворачиваясь. Может, он подумал, что попал к Госпоже в лапы?.

— Иди за мной.

Следопыт пошел. Гоблин и Одноглазый следовали за нами, но вещей новоприбывшего брать не стали. Пес ковылял рядом, уткнувшись носом в землю. Прежде чем зайти в пещеру, я озабоченно глянул на юг: когда же вернется Ильмо?

Следопыта и дворнягу мы посадили в камеру под охраной. Они не возражали. Разбудив проспавшего Масло, я отправился к себе; попытался заснуть, но проклятый пакет неслышно вопил на столе.

Я вовсе не был уверен, что хочу прочесть его содержимое, но пакет победил.

Глава 7 Второе письмо (из послания)

Боманц глянул в прорези теодолита, наводя диоптр на верхушку Великого кургана. Потом отступил, заметил угол, развернул одну из приблизительных полевых карт. Именно в этом месте он откопал секиру теллекурре.

«Если бы только описания Оккулеса были не столь туманны. Тут, вероятно, стоял фланг их строя. Ось строя должна быть параллельна остальным — значит, Меняющий и его рыцари должны были стоять вон там. Проклятие».

Земля в этом месте чуть бугрилась. Это хорошо — грунтовые воды меньше повредят погребенные предметы. Но вот подлесок… Падуб. Шиповник. Ядовитый плющ. Особенно ядовитый плющ. Боманц ненавидел это вездесущее растение. От одной мысли о нем волшебник начинал чесаться.

— Боманц!

— Что? — Он обернулся, поднимая грабли.

— Эй, спокойно! Не бушуй, Бо.

— Да что с тобой такое? Что за привычка подкрадываться? Это не смешно, Бесанд. Или мне граблями с твоей морды идиотскую ухмылку содрать?

— Ой, какие мы сегодня злые, — Бесанд был тощим стариком, примерно ровесником Боманца. Плечи его горбились, голова выдавалась вперед, точно он вынюхивал след. По рукам змеились толстые синие вены, кожу испещряли печеночные пятна.

— А ты чего ожидал? Кидаешься на людей из кустов…

— Кустов? Каких кустов? Тебя, часом, не совесть мучает, Бо?

— Бесанд, ты пытаешься подловить меня с незапамятных времен. Что бы тебе не бросить эту затею? Сперва меня пропесочила Жасмин, потом Токар скупил у меня все, что мог, так что мне придется откапывать новый запас, а теперь я еще с тобой любезничать должен? Сгинь, я не в настроении.

Бесанд ухмыльнулся широко и криво, обнажив частокол гнилых зубов.

— То, что я тебя не поймал, Бо, не значит, что ты невиновен. Это значит только, что я тебя не поймал.

— Если я виновен, то ты, должно быте, полный кретин, раз за сорок лет не поймал меня за руку. Ну какого черта ты не можешь облегчить жизнь нам обоим?

— Скоро я у тебя с шеи слезу, — хохотнул Бесанд. — Ухожу на пенсию.

Боманц оперся на грабли и внимательно поглядел на стражника. Бесанд исходил кислой вонью боли.

— Правда? Мне жаль.

— Верю. Может, у моего сменщика хватит ума взять тебя за жабры.

— Расслабься. Хочешь знать, что я делаю? Прикидываю, где полегли рыцари теллекурре. Токар требует шикарные вещи, а это лучшее, что я могу ему дать, не забираясь на курганы и не давая тебе повода меня повесить. Передай мне лозу.

Бесанд протянул ему раздвоенный ивовый прут.

— Курганы грабить, да? Это не Токар предложил?

В позвоночник Боманца вонзились ледяные иглы. Это был не простой вопрос.

— Никак остановиться не можем? После долгою приятельства, может, хватит уже играть в кошки-мышки?

— Я развлекаюсь, Бо.

Бесанд тащился за ним до самого заросшего пригорка.

— Надо будет тут все расчистить. Руки никак не доходят. Людей нет, денег тоже нет.

— Не можешь расчистить сейчас? Я покопаться хочу. А тут плющ ядовитый.

— Ох, обходил бы ты стороной плющи, Бо, — съехидничал Бесанд. Каждое лето Боманц с проклятиями прокладывал себе дорогу сквозь многочисленные ботанические бедствия. — Так насчет Токара…

— Я не веду дел с нарушителями закона. Это мое твердое правило. Ко мне уже больше никто не подкатывает.

— Уклончиво, но принимаю.

Лоза в руках Боманца дернулась.

— Я увяз в деньгах. По самые уши.

— Точно?

— Гляди, как прыгает. Наверное, их всех в одну яму свалили.