Белая Роза - [4]

Мы быстро проходим через гостиную и выходим из моих покоев. Зал Цветов пуст, но Гарнет сворачивает направо, направляясь к одной из нечасто используемых лестниц в задней части дворца.

— Тебя прислал Люсьен? — шепотом спрашиваю я.

— Люсьен еще не знает, — отвечает он. — Я не смог связаться с ним.

— Куда мы идем?

— Хватит задавать вопросы! — шипит он. Мы добираемся до лестницы и быстро спускаемся по ней. Под моими ногами скрипят половицы.

На первом этаже царит зловещая тишина. Двери в бальный зал открыты, длинные косые полосы лунного света тянутся к нам по паркетному полу. Я помню, как я впервые пробиралась ночью по этим залам, чтобы встретиться с Эшем в его спальне.

— Где темница? — спрашиваю я шепотом. Гарнет не реагирует. Я хватаю его за руку.

— Гарнет, где темница? Нам нужно вытащить Эша.

— Ты можешь заткнуться? — говорит он. — Мы должны вытащить тебя отсюда.

Знакомый запах атакует мой нос, и, не задумываясь, я открываю дверь в курительную герцога и тяну Гарнета внутрь.

— Что ты делаешь? — спрашивает он сквозь зубы.

— Мы не оставим его здесь, — отвечаю я.

— Он не является частью плана.

— Если мы оставим его здесь, он умрет.

— И что?

— Я только что видела, как Аннабель убили и оставили истекать кровью. — У меня в груди все сжимается. — Она была одним из самых добрых, самых милых людей, которых я когда-либо знала, и она умерла из-за меня. А если бы она была в том подземелье? Ты бы оставил ее там до казни? Я видела вас вдвоем. Ты был с ней мил. Ты ей нравился. Разве ее жизнь не имеет для тебя значения?

Гарнет неловко переминается с ноги на ногу.

— Послушай, мне на это указаний не давали, понятно? — говорит он. — Я здесь не для того, чтобы воссоединять всяких несчастных влюбленных.

— Не в этом дело. На кону чья-то жизнь. Так почему ты здесь?

— Я обязан Люсьену. И обещал помочь тебе.

— Тогда помоги мне, — говорю я.

— Я не понимаю, — говорит он. — Он всего лишь компаньон. Есть сотни таких, как он.

— И Аннабель была всего лишь служанкой. И я всего лишь суррогат, — констатирую я. — Ты говоришь прямо как твоя мать.

Гарнет замирает.

— Посмотри сюда, — говорю я, хватая окровавленную сорочку. — Это ее кровь. Твоя мать это сделала. Когда это прекратится? Сколько еще невинных людей должно погибнуть из-за нее?

Он останавливается.

— Хорошо, — говорит он, — Я помогу тебе. Но не жди, что я приму вину на себя, если нас поймают.

— Да я бы и не подумала об этом, — бормочу я. Мы выскальзываем из комнаты и крадемся по залу мимо библиотеки. Слева от неё — широкая дверь с массивной ручкой.

— Держи, — говорит Гарнет, протягивая вещицу размером с яйцо, похожую на черный мрамор. Ее поверхность неестественно гладкая.

— Что это? — спрашиваю я.

— Это вырубает охранников, — ответил он. — Не спрашивай меня как — Люсьен это сделал. Именно так я вытащил тебя из комнаты; ратники не заметили меня.

Гарнет достает связку ключей и вставляет один из них, большой и железный, в замок. Дверь открывается с приглушенным скрипом. Он поворачивается ко мне и забирает мраморную вещицу обратно.

— Как говорят, дамы вперед, — говорит он, — но в данной ситуации, думаю, мы можем обойтись без общепринятых любезностей.

Я киваю, и мы заходим внутрь. Этот проход напоминает мне секретный коридор к комнате Эша — стены и пол сделаны из камня, холодного под моими босыми ногами, и путь освещен тусклыми светящимися лампами. Передо мной вниз идет длинный лестничный пролет, и я спускаюсь по ступеням медленнее, чем должна, прислушиваясь к любому звуку, отличному от башмаков Гарнета и моих шагов. Когда мы достигаем подножия лестницы, меня пробирает холодный, затхлый воздух. Другая слегка приоткрытая деревянная дверь с железными прутьями сверху видна в нескольких ярдах от нас.

Гарнет хмурится.

— Что такое? — спрашиваю я шепотом.

Когда я подхожу к двери и распахиваю ее, все мысли о секретности и осторожности пропадают.

— Ох! — Я начинаю плакать.

Эш лежит словно какая-нибудь рухлядь на полу клетки в нескольких ярдах передо мной. Я бросаюсь вперед и опускаюсь на колени, вцепившись в холодные стальные прутья.

— Эш, — зову его я. На его лице и в волосах запеклась кровь. Его скула сильно расшиблена, а на лбу — глубокий порез. Он в одних пижамных штанах, грудь и ноги неприкрыты. Ему, скорее всего, очень холодно. Или ему было бы холодно, будь он в сознании.

— Эш, — зову я его громче. — Эш, очнись. — Я протягиваю руки через решетку, но он слишком далеко, до него не дотянуться. — Гарнет, где ключи?

Он подходит ко мне.

— Я не знаю, — отвечает он. — Ключи от клеток не в этой связке.

На меня угрожает обрушиться поднявшаяся волна отчаяния, но я стискиваю зубы и сдерживаю ее. У меня нет времени терять надежду.

— Мы должны сделать хоть что-то. Они должны быть где-то здесь. Эш! — Я тяну за прутья клетки в бесполезной попытке. — Очнись, пожалуйста!

— Что-то ищете?

Мои внутренности превращаются в камень, когда Карнелиан выходит из тени позади деревянной двери. В одной руке она держит маленький золотой ключ.

— Карнелиан, что ты наделала? — спрашивает Гарнет, широко раскрыв глаза, но он сморит не на нее. Его взгляд направлен на тела двух ратников, лежащих за дверью рядом с пустой клеткой.