Белая ночь - [44]

Я вскочила с дивана и начала ходить по комнате. Это помогало мне сосредоточиться. Было совершенно ясно, что пока я не знаю ответов на мои вопросы, ОН тоже не узнает их. Как только я разберусь во всем, то в любой момент эта информация станет легкой мишенью для того, кто меня преследует. Что было лучше: пытаться разгадать загадку или сохранить ее в тайне? Вот дилемма! Мне нужен был совет. Ну, где же Алекс? Я взглянула на часы: половина одиннадцатого. Он должен был скоро приехать. Звякнул телефон, это пришла смс. Я открыла письмо. Там было три слова: 'Извини. Задерживаюсь. Скучаю'.

— Алекс! — воскликнула я с досадой. — Я так на тебя рассчитывала!

Мне было просто невыносимо дольше оставаться в четырех стенах. Сегодня замкнутое пространство убивало меня. Нужно было выйти из дома. Пусть там небезопасно, но и здесь я не могу быть ни в чем уверена. Я решила немного пройтись по набережной. Это поможет мне успокоиться. Потом приедет Алекс, и я все ему расскажу. Надеюсь, он что-нибудь придумает.

Через десять минут я уже спускалась по лестнице. Сегодня было почти по-летнему тепло. Где-то в листве щебетали воробьи. Да, здесь намного лучше, чем взаперти. Я пошла по двору вдоль дома, чтобы через арку выйти к набережной. Сделав несколько шагов, я остановилась. Там, в глубине двора, в тени нависшей над дорогой ивы стоял уже знакомый мне автомобиль.

— Дэвид? — удивленно пробормотала я. — Как давно он здесь?

Я подошла к нему ближе и услышала, как сразу же заработал двигатель. Со стороны пассажира открылась дверь, и послышался голос Дэвида.

— Садись.

Я молча подчинилась, и он тут же тронул педаль газа.

— Ты раньше, чем я ожидал, — сказал он, улыбаясь. Дэвид вырулил на набережную, и мы поехали вдоль Невы.

— Чем ты ожидал? — переспросила я. — Ты что знал, что я собираюсь выйти?

— Ну, я же сказал вчера, что буду ждать тебя, — ответил он. — Но я не рассчитывал, что ты захочешь меня увидеть так скоро.

Его глаза смеялись, а я совсем растерялась.

— Но я вовсе не собиралась тебя искать, — я начала оправдываться, — я даже не знала, что ты здесь.

— Разве я не сказал, что приехал, чтобы защитить тебя? А как же я смогу это сделать, если меня не будет рядом?

Да, действительно, в логике ему не откажешь.

— И ты что же, провел всю ночь в моем дворе? — удивилась я.

— Ну, я отлучился на пару часов.

Я просто не нашлась, что ему ответить.

— Спасибо! — сказала я через минуту. — Для меня это так… неожиданно.

Он удивленно посмотрел на меня.

— Ты хочешь сказать, что твой Алекс не сделал бы этого? — он насмешливо приподнял одну бровь.

— Нет…, то есть да…, - я замялась. Мне не хотелось отвечать на этот провокационный вопрос. Но Дэвид, похоже, и не ждал моего ответа. Ему достаточно было просто моей реакции. Он понимал все без слов. Действительно, вряд ли бы Алекс сделал такое. Да я и не попросила бы его об этом.

Мы переехали на другой берег.

— В Санкт-Петербурге очень красивые мосты, — заметил он.

— Мы говорим 'Питер', - ответила я. — 'Санкт-Петербург' слишком официально.

— Действительно, 'Питер' мне нравиться больше.

— Дэвид, — сказала я, — а кто был тот мальчик, который преследует меня? У него совсем не детские глаза.

— А он и не ребенок, — ответил Дэвид, — он мой брат.

У меня в полном смысле слова отвисла челюсть.

— Твой брат?!! У тебя что, есть еще и брат?

— Я говорил тебе, что когда я родился в первый раз, у меня был брат. Мы были двойняшками. Муж моей матери, как я понял уже потом, не был нашим отцом. Хотя она никогда не призналась бы в этом. Но я уверен. Именно ему мы обязаны своей необычной способностью помнить. Кто он был, мне неизвестно. Я бы многое отдал, чтобы узнать это! Тогда бы я понял, зачем вообще продолжаю жить.

Дэвид на минуту замолчал, но я не торопила его. Через минуту он продолжил:

— В первый раз я умер рано, мне едва исполнилось двадцать. Только потом, осознав свою склонность к возрождению, я догадался обо всем, но найти брата мне не удалось. Земля огромна, как можно встретить на ней человека, если не знаешь, где он и даже как он выглядит? Лишь триста лет назад я в первый раз увидел его. Я узнал его по глазам, их нельзя спутать ни с чем. Ты наверно заметила, что вечность накладывает на нас свой отпечаток.

— Да, это так. Но он же мальчик.

— А ты думаешь, какого это, вновь рождаться в теле ребенка. Уже в три-четыре года ты начинаешь осознавать, кто ты есть на самом деле. Хорошо еще, что нам даются эти несколько лет счастливого неведения. Иначе мои новые родители сильно удивились бы, если б я вдруг подмигнул им, едва родившись.

Он с сарказмом усмехнулся.

— Но ведь однажды ты понимаешь, что не ребенок?

— Конечно, каждый раз наступает этот момент. Это самое трудное время. Ты все знаешь, но сказать об этом не можешь никому. В первый раз я сильно поплатился за это. Я еще не знал всех тонкостей в этом деле и рассказал своей новой матери о себе. Все решили, что в меня вселился дьявол, и эта добропорядочная христианка заперла своего сына в монашеской келье в полном одиночестве, заставляя молитвой изгнать из себя бесов. Потом, когда мне исполнилось четырнадцать, я сбежал. Но с тех пор я точно уяснил себе, что должен играть роль ребенка, чтобы не нажить себе неприятностей.