Белая ночь - [33]
— Что происходит?! — завопила я, вцепившись в куртку Алекса. — Это же бронзовые львы! Они не могут ожить!!!
— Бежим! — скомандовал он, не дав мне впасть в истерику.
Я постаралась взять себя в руки, но ноги мои просто отказывались мне служить. Я сделала шаг и оступилась.
— Алекс! — я беспомощно повисла на его руке.
— Надо уходить! — он настойчиво тянул меня за собой прочь от набережной.
Я последовала за ним. Мой рассудок был в полном смятении, страх просто переполнял меня. Я успела подумать, что даже в лесу наедине с волками мне не было так страшно. А вокруг метались люди. Где-то рядом плакал ребенок. Он звал свою мать, но та лежала на земле рядом с ним, не двигаясь.
— Мы должны помочь ему! — закричала я. Алекс не услышал меня в общем шуме.
Я вырвала свою руку и побежала к ребенку, собираясь увести его с собой подальше от толпы. Вдруг мне показалось, что на меня кто-то смотрит. Я почти физически почувствовала этот тяжелый взгляд, он прожигал дыру в моем сознании. Я подняла глаза и увидела там, на постаменте, где еще недавно возвышались львы, того мальчика-мужчину, который преследовал меня вчера в городе. Он стоял, опустив одно калено на камень в позе бегуна, готовящегося к решающему рывку. Подавшись всем телом в мою сторону, он смотрел мне прямо в глаза, а я не в силах была оторвать он него взгляд. Новая волна бессознательного страха прокатилось по мне.
Боковым зрением я увидела, как бронзовые львы со всех ног бегут в нашу сторону. Еще немного и они растопчут меня, но я не могла пошевелиться. Вокруг никого не было, и я поняла, что осталась одна, лишь ребенок во весь голос плакал где-то за моей спиной. Я постаралась двинуться, чтобы хоть как-то заслонить его от бегущих на нас громадин, но не смогла. Мои ноги подкосились, и я упала на колени. Сильно кружилась голова, к горлу с каждой секундой все сильнее подступала тошнота. Сознание стало расслаиваться, и в этом полубреду я вдруг увидела какие-то неясные образы. Они сменялись, словно кадры в кинофильме, очень быстро и почти незаметно. Мимо меня проносились чьи-то лица: мужчины и женщины, старики и дети. Они были одеты то в современные одежды, то в древние наряды, то совсем в лохмотья. Словно калейдоскоп, они кружились перед моими глазами. Какие-то города, где я никогда не была, море, которого я никогда в жизни не видела, скалы, упирающиеся в облака своими вершинами.
Потом я увидела горную долину, утопающую в темноте. На фоне чуть светлого неба причудливый храм с двухъярусным рядом колонн и с двойной изящной остроконечной крышей, похожей на китайскую пагоду. Эти крыши как будто образовывали ложе подо что-то огромное и круглое. Нестерпимо пахло цветущей лавандой. И над этим всем висела огромная луна. В наших широтах такой луны не увидишь никогда. Она была яркой, желтой с прожилками замысловатых линий и кратеров. Потом картинка опять сменилась, и я увидела себя со стороны, там, в автобусе, когда ехала вчера в университет, и снова незнакомые мне лица и города. Я не знаю, сколько это длилось: может часы, а может доли секунды. Вдруг все это прекратилось так же внезапно, как и началось. Я снова почувствовала боль в коленях — оказывается, они упирались в жесткий асфальт. Туман немного рассеялся и передо мной снова был тот ужасный мальчик на постаменте, только теперь в его глазах я увидела страх. Еще секунду он постоял, застыв в своей напряженной позе, потом резко встал и спрыгнул на землю. В тот же миг возможность двигаться снова вернулась ко мне, и я обессилено рухнула на мостовую и закрыла глаза.
Где-то вдали слышались чьи-то голоса, то наплывая, то снова отдаляясь. Кто-то тормошил меня за плечи, больно царапая по моей ране, но у меня не хватало сил, чтобы открыть глаза. Я чувствовала огромную усталость, она растекалась по моему телу, словно вязкая смола, не давая возможности даже пошевелиться. Кажется, я слышала голос Алекса. Он звал меня по имени, и я попыталась открыть глаза. Мне это удалось не сразу. Наконец я увидела какие-то размытые фигуры. На миг мне показалось, что я вновь вижу силуэт Дэвида, какое-то неясное чувство шевельнулось во мне: мне стало спокойно и хорошо. 'Теперь я в безопасности!' Кажется, я прошептала его имя, но в ответ услышала испуганный голос Алекса.
— Саша, очнись, Это я — Алекс. Что с тобой?
Я медленно открыла глаза
— Слава богу! — выдохнул он. — Я потерял тебя в толпе. Зачем ты от меня убежала?
— Там плакал ребенок, — мой голос звучал очень хрипло, я сама себя не узнала.
Алекс помог мне подняться на ноги, и я оглянулась вокруг. Бронзовые львы стояли, как и раньше на своем месте, на постаменте у причала. Никаких последствий и разрушений вокруг я не увидела, асфальт, был абсолютно ровным и без каких-либо повреждений. Лишь люди испуганно озирались вокруг и помогали подняться тем, кто лежал на земле. Я поискала глазами ребенка, который плакал рядом со мной. Его мать уже пришла в себя и, сидя на тротуаре, пыталась успокоить рыдающего сына. Отовсюду к нам бежали люди, где-то вдалеке уже слышался вой сирены. Из близлежащих зданий из окон и с балконов высовывались встревоженные лица.
Что такое «Городские сказки»? Это диагноз. Бродить по городу в кромешную темень в полной уверенности, что никто не убьет и не съест, зато во-он в том переулке явно притаилось чудо и надо непременно его найти. Или ехать в пятницу тринадцатого на последней электричке и надеяться, что сейчас заснешь — и уедешь в другой мир, а не просто в депо. Или выпадать в эту самую параллельную реальность каждый раз, когда действительно сильно заблудишься (здесь не было такого квартала, точно не было! Да и воздух как-то иначе пахнет!) — и обещать себе и мирозданию, вконец испугавшись: выйду отсюда — непременно напишу об этом сказку (и находить выход, едва закончив фразу). Постоянно ощущать, что обитаешь не в реальном мире, а на полмиллиметра ниже или выше, и этого вполне достаточно, чтобы могло случиться что угодно, хотя обычно ничего и не происходит.
Главный персонаж — один из немногих уцелевших зрячих, вынужденных бороться за выживание в мире, где по не известным ему причинам доминируют слепые, которых он называет кротами. Его существование представляет собой почти непрерывное бегство. За свою короткую жизнь он успел потерять старшего спутника, научившего его всему, что необходимо для выживания, ставшего его духовным отцом и заронившего в его наивную душу семя мечты о земном рае для зрячих. С тех пор его цель — покинуть заселенный слепыми материк и попасть на остров, где, согласно легендам, можно, наконец, вернуться к «нормальному» существованию.
Согласно правилам вампирских кланов, Последний клан созданный Носферату, должен собрать всех своих собратьев в одном месте, избрать главу, выбрать город, где они останутся жить и прочее и прочее,но кому это надо? Вампиры Последнего клана жаждут пользоваться своими способностями, жаждут жить на полную катушку, какие ещё правила? Большая сила, это большие возможности и идёт к чёрту весь мир — вот то, что могло бы стать их девизом. Содержит нецензурную брань.
Между песчаными равнинами Каресии и ледяными пустошами народа раненое раскинулось королевство людей ро. Земли там плодородны, а люди живут в достатке под покровительством Одного Бога, который доволен своей паствой. Но когда люди ро совсем расслабились, упокоенные безмятежностью сытой жизни, войска южных земель не стали зря терять время. Теперь землями ро управляют Семь Сестер, подчиняя правителей волшебством наслаждения и крови. Вскоре они возведут на трон нового бога. Долгая Война в самом разгаре, но на поле боя еще не явился Красный Принц. Все умершие восстанут, а ныне живые падут.
Никогда неизвестно, кто попадёт тебе в руки, вернее, кому попадёшь в руки ты, куда это тебя приведёт, и в кого превратит. Неизвестно, что предстоит сделать для того, чтобы мир не погиб. Неизвестно, как сохранить близких, которых у тебя никогда не было.
Давным давно поэты были Пророками с сильной магией. Из-за катаклизмов после войны чары в Эйваре пропали, и теперь песня — лишь слова и музыка, не более. Но, когда темная сила угрожает земле, поэты, что думали лишь прославиться своими песнями, получают задание важнее: вернуть миру утраченные чары. И путь в Другой мир, где остались чары, подвергнет опасности их жизни и проверит глубинные желания их сердец.