Белая лань - [4]

Присутствуя вмѣстѣ съ другими охотниками при разсказѣ Эстебана, Гарсесъ чуть-ли не одинъ изъ всѣхъ выслушалъ съ истиннымъ люборытствомъ подробности необычайнаго приключенія. Хотя онъ не могъ удержаться отъ смѣха, когда пастухъ повторилъ слова бѣлой лани, но, все-таки, едва онъ успѣлъ выѣхать изъ рощи, въ которой всѣ отдыхали, какъ уже началъ перебирать въ умѣ самыя нелѣпыя мысли.

— Конечно, вся эта исторія съ говорящими ланями — чистѣйшая выдумка Эстебана, и самъ онъ сущій идіотъ, — разсуждалъ про себя молодой охотникъ, слѣдуя шагъ за шагомъ за конемъ Констанціи, верхомъ на великолѣпномъ рыжемъ жеребцѣ. Она также казалась немного разсѣянной и молчаливой, и, отдѣлившись отъ толпы охотниковъ, не принимала почти никакого участія въ праздникѣ. — Однако, кто знаетъ, можетъ быть, въ разсказахъ этого глупца есть доля правды? — продолжалъ размышлять юноша. — Бываютъ на свѣтѣ вещи и постраннѣе этого; отчего-же не быть и бѣлой лани, тѣмъ болѣе, что, если вѣрить нашимъ деревенскимъ пѣснямъ, у самого святого Губерта, покровителя охотниковъ, была такая лань. О, если бы я могъ поймать живую бѣлую лань и подарить ее моей госпожѣ!

Гарсесъ провелъ весь вечеръ, разсуждая и размышляя такимъ образомъ, а когда солнце стало скрываться за сосѣдними холмами, и донъ Діонисъ приказалъ своимъ людямъ собираться, чтобы вернуться въ замокъ, онъ незамѣтно отдѣлился отъ общества и отправился на поиски за пастухомъ, углубляясь въ самую чащу и глушь горныхъ лѣсовъ.

Ночь почти настала, когда донъ Діонисъ достигъ воротъ своего замка. Наскоро приготовили скромный ужинъ, и онъ сѣлъ за столъ вмѣстѣ съ дочерью.

— А гдѣ-же Гарсесъ? — спросила Констанція, замѣтивъ, что ея вѣрный слуга не находился на своемъ мѣстѣ, чтобы служить ей, какъ обыкновенно.

— Мы не знаемъ, гдѣ онъ, — поспѣшили отвѣтить другіе слуги. — Онъ разстался съ нами около ущелья, и съ тѣхъ поръ мы его не видали.

Въ эту минуту вошелъ Гарсесъ, запыхавшійся и усталый, но съ такимъ довольнымъ и сіяющимъ лицомъ, какое только можно себѣ представить.

— Простите меня, сеньора! — воскликнулъ онъ, обращаясь къ Констанціи. — Простите, если я на минуту пренебрегъ своими обязанностями; но тамъ, откуда я пріѣхалъ во всю прыть моего коня, я также, какъ и здѣсь, старался только о томъ, чтобы услужить вамъ.

— Услужить мнѣ? — переспросила Констанція:- я не понимаю, что ты хочешь сказать…

— Да, сеньора, услужить вамъ, — повторилъ молодой человѣкъ, — потому что я убѣдился, что бѣлая лань, дѣыствительно, существуетъ. Кромѣ Эстебана, это утверждаютъ многіе другіе пастухи, которые клянутся, что видали ее не разъ. Съ помощью ихъ и уповая на Бога и на моего покровителя, святого Губерта, я надѣюсь доставить ее въ замокъ раньше трехъ дней живую или мертвую!

— Поди ты со своими глупостями! — воскликнула Констанція съ насмѣшкой, между тѣмъ какъ присутствовавшіе вторили ея словамъ болѣе или менѣе сдержаннымъ смѣхомъ. — Выкинь ты изъ головы ночныя похожденія за бѣлыми ланями: ясно, что чортъ забавляется, смущая дураковъ, а если ты будешь упорствовать и погонишься за нимъ по пятамъ, онъ насмѣется надъ тобой, какъ надъ бѣднымъ Эстебаномъ…

— Сеньора, — сказалъ Гарсесъ прерывающіімся голосомъ, дѣлая надъ собой усиліе, чтобы сдержать гнѣвъ, возбужденный въ немъ насмѣшками окружающихъ, — сеньора, я никогда не встрѣчался съ чортомъ и потому не знаю, какъ съ нимъ ладить. Но клянусь вамъ, что со мною насмѣшка удастся ему менѣе всего, потому что право пользоваться этой привилегіей я признаю только за вами!

Констанція отлично знала, какое впечатлѣніе произвела ея насмѣшка на влюбленнаго юношу; но, желая истощить его терпѣніе до послѣдней крайности, продолжала въ томъ же тонѣ:

— А что какъ ты прицѣлишься въ бѣлую лань, да она отвѣтитъ тебѣ насмѣшкой, вродѣ той, которой удостоился Эстебанъ, или расхохочется тебѣ въ носъ, и отъ звуковъ ея сверхъестественнаго смѣха самострѣлъ вывалится у тебя изъ рукъ, и, прежде чѣмъ ты успѣешь оправиться отъ своего испуга, она исчезнетъ быстрѣе молніи?

— О, — воскликнулъ Гарсесъ, — что касается до этого, то ужь будьте увѣрены, что если она мнѣ попадется на разстояніе выстрѣла, такъ можетъ гримасничать не хуже фигляра и болтать, сколько ей угодно, не только по-романски, но даже и по-латыни, какъ мунильскій аббатъ, а безъ стрѣлы ужь не уйдетъ.

Тутъ къ разговору присоединился донъ Діонисъ и съ убійственной серьезностью, сквозь которую прорывалась иронія его словъ, сталъ награждать выведеннаго изъ терпѣнія юношу самыми нелѣпыми совѣтами — на тотъ случай, когда ему придется встрѣтиться носомъ къ носу съ чортомъ, превратившимся въ бѣлую лань.

При каждой новой шуткѣ своего отца Констанція смотрѣла во всѣ глаза на осмѣяннаго Гарсеса и принималась хохотать, какъ сумасшедшая. Остальные поощряли насмѣшки, перемигиваясь съ нескрываемой радостью.

Эта сцена продолжалась втеченіе всего ужина. Легковѣріе молодого охотника послужило обязательной темой для всеобщаго зубоскальства, такъ что, когда убрали со стола, и донъ Діонисъ съ Констанціей удалились въ свои покои, и все населеніе замка предалось отдыху, Гарсесъ долго оставался въ нерѣшимости, не зная, что ему дѣлать, стоять ли твердо за исполненіе своего намѣренія, несмотря на насмѣшки господъ, или окончательно отъ него отказаться?