Белая кобра - [8]

— Смотри ты, — удивился Лешка. — Я думал, что ты на нем чаще ездишь, ведешь легко, здорово, словно каждый день на джипе катаешься.

— Да чего там особенного? — пожал плечом Сергей. — Машина как машина, она только с виду такая здоровенная, а управлять ей легко.

— Легко не легко, а все равно привычка нужна, это же целый крейсер. Я в Штатах привык к спортивным моделям, а с такой махиной я бы сейчас, наверное, и не справился, — откровенно признался Лешка.

— А что — хочешь попробовать? — повернулся к нему Сережка.

— Да брось ты! — отмахнулся Лешка.

— А что — слабо? Слабо?! — заводил Серега.

— Брось ты, кто на дороге такие эксперименты ставит? Да и темно уже совсем, поздно. Хотя, попробовать, конечно, хотелось бы, — загорелся заводной Лешка, которому уже явно не терпелось посидеть за рулем красивого и мощного джипа.

— Какая здесь, к черту, дорога? — беспечно хохотнул Сергей. — Здесь, наверное, даже телеги не ездят. Мы вон сколько по ней отмахали, а ни одной встречной машины не встретили. Давай, садись за баранку, как раз до шоссе ещё километров пятьдесят осталось, пешеходов нет, ГАИ нет, давить некого, так что чего ты? А выедем на шоссе, сразу поменяемся. Давай, тряхни стариной! Будет что вспомнить в своих Соединенных Штатах. Ну?!

Сережка, сколько времени я его знал, никогда ничего не откладывал на потом. Он всегда начинал претворять в жизнь свои бесконечные идеи сразу же, моментально по мере поступления в голову. Так он поступил и сейчас: немедленно притормозил и вышел из салона под дождь. При этом, не посмотрев под ноги, шагнул прямо в огромную лужу, чертыхнулся, потряс ногой, вытряхивая из ботинка воду, шутливо услужливо открыл заднюю дверцу со стороны Лешки.

— Давай скорее! — прикрикнул Сергей, отметая все возражения Лешки. Холодно мне так стоять. Я насквозь промок. Вылезай и садись за руль! Дождик же!

Лешка, отчаянно махнув рукой, не стал дальше с ним спорить, выскочил из машины и с горящими глазами пересел на водительское место, уступив свое Сережке.

— Ну, теперь держитесь! — шутя пригрозил он нам, трогаясь с места.

Он ехал поначалу осторожно, привыкая и осваиваясь за рулем, а потом добавил скорости. Езда ему нравилась всегда, машину он любил и вождение тоже, это сразу было видно, а мне и смотреть не нужно было, я знал об этом ещё со времен совместной учебы.

— Молодец, Леха! — подбадривал его Сережка. — Давай! Добавь ещё копоти! Тряхни, брат, стариной! Не жалей машину! Не твоя тачка, да и не дороже денег стоит!

И Лешка тряхнул. Он вдавил педаль в пол, стрелка спидометра ушла за сто двадцать, и тут впереди, с показавшегося перпендикулярного шоссе, неожиданно свернула в нашу сторону машина, сначала подававшая назад, а после сразу же вошедшая в резкий встречный нам поворот, ослепив фарами Лешку.

Дальнейшее произошло в считанные секунды.

— Тормози! Тормози! — кричал из-за наших с Лешкой спин Сережка, беспомощно и отчаянно молотя кулаками по спинке сидения.

Лешка изо всех сил пытался это сделать, но он растерялся, запутался в управлении, тяжелая машина не слушалась его. К тому же он ошибся и врубил мощные и яркие дальние фары, которыми в свою очередь ослепил и без того растерявшегося водителя встречной машины. Тот отчаянно и безуспешно пытался увернуться от нашего джипа, бросая свою машину из стороны в сторону по мокрому проселку, на который он соскочил с шоссе.

Но водитель девятки, ослепленный, и тоже перепуганный надвигающейся на него махиной, только безуспешно бросал свою машину из стороны в сторону, вместо того, чтобы просто съехать. Хотя бы даже в кювет, своими зигзагами практически исключив возможность разъехаться на узкой проселочной дороге.

Самое печальное в этом было то, что обе машины шли по мокрой дороге, оба водителя ослепили один другого, и оба растерялись. К тому же Лешка действительно не привык управлять такой мощной машиной, тем более, что, не предполагал, что сядет за руль, и потому безбоязненно хватанул на посошок изрядную толику коньяка. Если бы все это происходило хотя бы на шоссе, возможно, удалось бы как-то разъехаться, но здесь, на узком проселке…

Возможно, на широком шоссе удалось бы затормозить, разъехаться, или погасить скорость. Но здесь дорога была мокрой, как назло глинистой, и наша тяжелая машина вертелась, шла юзом, неукротимо и угрожающе надвигаясь на встречную, которая шла прямо в лоб, вихляя из стороны в сторону, безуспешно пытаясь отвернуть, или затормозить.

— Упритесь ногами! Упритесь ногами! Головы уткните в колени! — орал сзади Сережка, понявший уже всю неотвратимость близкого столкновения, судорожно пытаясь зачем-то открыть никак не поддававшуюся дверцу, наверное, хотел выпрыгнуть.

Я собрался в комок, насколько смог откинулся назад, на спинку сидения, и что есть силы, уперся ногами в переднюю панель, хотя понимал, что при встречном лобовом ударе это мне вряд ли поможет.

Нам относительно повезло. Сокрушительного и гибельного для нас лобового столкновения мы избежали. В самый последний момент встречной машине чудом удалось развернуться, водитель попытался съехать в кювет, но было слишком поздно, и бедной девятке с её пассажирам это дорого обошлось.