Белая гвардия Фридриха Эберта - [30]

А вот о будущем фюрере «Третьего рейха» Адольфе Гитлере имеются сведения, что он, в чине ефрейтора, продолжал служить в мюнхенском гарнизоне и при Советской власти и даже был схвачен белогвардейцами при взятии Мюнхена… с красной революционной повязкой на рукаве! Во всяком случае, при освобождении Мюнхена от красных будущий «главный антикоммунист Германии» странным образом никак себя не проявил, хотя имел к тому времени за плечами опыт мировой войны, которую с самого первого дня провел в окопах на передовой и был награжден за храбрость двумя Железными крестами…

Главнокомандующим довольно разношерстной «Белой гвардии», наступавшей на Мюнхен, был назначен прусский генерал-лейтенант Эрнст Бургхард фон Офен, в подчинение которому поступили и войска пребывавшего в г. Бамберге баварского земельного правительства под командованием генерал-майора Арнольда Риттера фон Меля. В своем приказе от 25 апреля 1919 года генерал фон Офен писал:

«Войскам выполнять боевые задания, не останавливаясь перед применением силы; всякие переговоры с противником или с населением, безусловно, запрещаются. Всякая мягкость будет истолкована как небрежение своими служебными обязанностями, добродушие или ненадежность подразделения».

Добровольцы, двинувшиеся 20 апреля 1919 года с запада (через г. Аугсбург) на Мюнхен, при вступлении в аугсбургские пригороды Лехгаузен, Обергаузен и Пферзее натолкнулись на сопротивление отрядов рабочей гвардии. Лишь по прибытии подкреплений и в ходе ожесточенных боев добровольческим корпусам удалось овладеть 22 апреля Обергаузеном, а 23 апреля — Лехгаузеном. Расквартированные в Мюнхене и Дахау части Красной Армии, вопреки опасениям генерала фон Офена, не выдвинулись к Аугсбургу, чтобы поддержать тамошних красногвардейцев и воспрепятствовать дальнейшему продвижению белых войск на столицу Баварии. Красноармейцы были заняты поддержанием порядка в самом городе, население которого волновалось в связи с участившимися самочинными экспроприациями, отменой свободы собраний, слова и печати и бессудными расстрелами заложников.

Неудержимое наступление белых добровольческих корпусов на Мюнхен вызвало среди членов советов рабочих и солдатских депутатов колебания, а затем и панику. На Всеобщем собрании членов советов предприятий 26 апреля 1919 года Эрнст Толлер и другие функционеры Независимой Социал-Демократической партии Германии потребовали незамедлительно начать переговоры с баварским земельным правительством Гофмана, восстановить прежнюю «буржуазную» полицию и снова открыть запрещенные Советами «буржуазные» газеты. 27 апреля Общее собрание подавляющим большинством голосов приняло это требование «независимых социал-демократов». В ответ на это разгневанные коммунисты вывели своих представителей из состава «Комитета действий». Они все еще пребывали в полной уверенности, что собственными силами, во «всеоружии ленинских идей», смогут справиться с «реакционерами».

30 апреля 1919 года паролем красного мюнхенского гарнизона было объявлено короткое, но емкое слово «Троцкий», столь родное и близкое сердцу каждого истинного революционера-интернационалиста.

В день празднования 1 мая 1919 года на Красной площади в Москве торжествующий В. И. Ульянов-Ленин во всеуслышание заявил: «Свободный рабочий класс празднует сегодня годовщину не только в Советской России, но и в Советской Венгрии и в Советской Баварии». А 15 июля того же года, выступая перед красноармейцами с речью о внутреннем и внешнем положении «Республики Советов», Ленин заявил:

— … если Россия со своей Советской властью вначале была в одиночестве, то впоследствии к ней присоединилась Советская Венгрия, идет дело о передаче власти Советам в Германии, и недалек день, когда вся Европа соединится в единую Советскую республику, которая уничтожит господство капиталистов во всем мире.

(Ленин В. И. ПСС., т. 39., с. 111).

Прошедший незадолго перед тем в красной Москве Учредительный Съезд Коминтерна, на который съехались коммунистические представители из 19 стран мира, призвал «мировой пролетариат» объединяться в поддержку Советской России — «Отечества пролетариев всего мира». Красная артиллерия готовилась «дать свой последний залп на могиле мировой буржуазии» (красное знамя с соответствующей надписью до сих пор висит в московском Музее Российских вооруженных сил и военно-морского флота).

В Венгрии, ставшей «советской республикой», как и Бавария, свирепствовал кровавый режим пламенного интернационалиста товарища Белы Куна, впоследствии вошедшего в список величайших преступников человеческой истории как беспощадный истребитель русских белогвардейцев, поверивших провозглашенной М. В. Фрунзе большевицкой «амнистии» и отказавшихся эвакуироваться с Русской Армией генерала барона П. Н. Врангеля из Крыма в роковом для исторической России 1920 году.

К моменту захвата красными власти в Венгрии передовые части большевицкой Красной Армии, громя белополяков, достигли уже польского Каменец-Подольска на самой границе с Немецкой Австрией. В Каменец-Подольске у товарища Д. А. Шмидта, комдива Червоных казаков, состоялась встреча с народным комиссаром обороны Венгерской Советской республики Тибором Самуэли, который самолетом направлялся в красную Москву за инструкциями. Это явилось решающим фактором в назначении Шмидта командующим ударной кавалерийской группировкой красных.