Белая дама - [14]

К концу августа 1917 года, когда мы уже около месяца находились в контакте с «Белой дамой», мы получили и; неё сообщение о молодом беженце-французе, скрывавшемся на одной из конспиративных квартир в Льеже. Ему были сообщены важные устные сведения для передачи нам; поэтому «Белая дама» хотела переправить его в Голландию.

Мы отнеслись к этому предложению без особого энтузиазма. Нами было предоставлено в распоряжение «Белой дамы» несколько пограничных переправ, мы снабдили, ее надёжным шифром. И мы старались положить конец системе посылки делегатов в Голландию: они подвергались риску быть пойманными. Но как это ни покажется странным, мы ещё больше опасались того, что они разболтают подробности нашей организации другим органам разведки союзников, чьё любопытство, в свою очередь, могло привлечь внимание немецкой тайной полиции.

Однако «Белая дама» настаивала на своём предложении, и мы послали Шарля Виллекенса, нашего самого надёжного проводника, чтобы провести через границу француза.

Эдмон Амиабль привлёк мои симпатии с первого взгляда. Это был молодой человек лет двадцати, среднего роста, атлетического сложения. В немногих словах он рассказал мне свою историю. Он готовился стать священником, но решил бежать с оккупированной территории, чтобы поступить в армию и служить родине с оружием в руках. Эдмон Амиабль поведал мне о трудностях, с которыми он столкнулся на пути из Ирсона в Льеж на франко-бельгийской границе. В Льеже он установил связь с «Белой дамой» через одного священника. Молодой человек почти ничего не знал о «Белой даме», но оба её [37] руководителя встретились с ним под конспиративными именами «Готье» и «Дюмон» и подробно изложили ему некоторые вопросы, по которым хотели знать моё мнение.

Когда я сидел и слушал юного патриота, прибывшего из того самого района, куда союзная разведка тщетно пыталась проникнуть в течение двух лет, у меня явилась мысль убедить его вернуться назад. Мне давно хотелось установить наблюдательный железнодорожный пост на линии Ирсон — Мезьер, важной коммуникации, проходившей параллельно германскому фронту; эта коммуникация приобретала особый интерес в связи со слухами о подготовлявшемся крупном немецком наступлении. Такой пост позволил бы нам следить на территории оккупированной Франции за районами, куда противник отводил свои войска на отдых и где он сосредоточивал свои части для наступления.

До нашей связи с «Белой дамой» мы предлагали проникнуть во Францию другим разведывательным организациям. Но особая бдительность немцев в полосе франко-бельгийской границы сводила на нет все усилия нашей разведки. Найти на месте агентов было, сравнительно, легко; трудность заключалась в доставке донесений.

Когда я поделился своими соображениями с молодым французом, он тотчас же дал согласие вернуться на родину. Однако он настаивал, чтобы я получил на это санкцию французских властей: его отец, ветеран франко-прусской войны, настаивал на поступлении сына в армию»

Генерал Букабей, французский военный атташе в Гааге, с готовностью пошёл навстречу нашим желаниям. Он принял своего юного соотечественника и благословил его на затеянное дело.

Я предпочёл бы, чтобы Амиабль располагал самостоятельной службой и отдельными курьерами для непосредственной связи с Голландией, но это было невозможно. Чтобы изолировать район, непосредственно примыкавший к линии фронта, немцы установили кордон часовых вдоль франко-бельгийской границы и следили за ней почти столь же строго, как за бельгийско-голландской границей. Для преодоления этого барьера была нужна сильная организация. Я решил поэтому безоговорочно вернуть Амиабля «Белой даме» и предоставить ей создание новой службы.

Мы присвоили Амиаблю номер А. 91 и снова поручили его нашему пограничному проводнику, надёжному и [38] бесстрашному Виллекенсу. С его помощью Эдмон Амиабль благополучно вернулся в Льеж.

Деве и Шовен. с радостью взялись за создание новой службы. Незадолго до этого они решили сформировать роту «Белой дамы» в районе Шимей. Одним из четырёх взводов этой роты отлично мог бы стать ирсонский взвод. Поскольку дело касалось организации не только ирсонского взвода, но и целой роты, Шовен решил сопровождать А. 91 к месту его назначения.

29 августа 1917 г. Шовен и А.91 прибыли в Намюр, в штаб батальона «Белой дамы». Аббат Филиппе, командир второго батальона, которому предполагалось придать шимейскую роту, снабдил их рекомендательным письмом к своему другу Гилену Анотье, на которого можно было положиться.

Два дня спустя А.91 и Шовен, скрывавший свою личность под конспиративным именем Дюмон, прибыли в Шимей. А. 91 отправился оттуда на поиски проводника в Макон, деревню, расположенную в двух милях от франко-бельгийской границы. Тем временем Дюмон явился к Анотье. Этот человек в течение двух лет работал в одной из старых разведывательных организаций, в так называемой «Службе Бископса», случайно утратившей свои связи с Голландией. Он встретил Дюмона с распростёртыми объятиями. С помощью Анотье удалось не только установить «почтовый ящик» в Шимее, но и завербовать двух курьеров — одного для связи между Шимеем и французской границей, другого — для связи между Шимеем и батальонным «почтовым ящиком» в Намюре.