Белая чума - [109]

Вэлкорт сказал:

– Вы давно уже далеки от правительства, Шилох. Я знаю, что у вас есть важные контакты, но они могут не говорить вам всего, что знают.

– А вы говорите? – В голосе старого дипломата слышалось раздражение.

– Я придерживаюсь политики наращивания искренности – не совсем, но стремлюсь идти в этом направлений.

Шилох Бродерик погрузился в молчание.

Вэлкорт заметил, что чума выработала в самых влиятельных людях новый вид сознания. Это было уже не просто приспособление к последовательности новых политических ситуаций, а иной уровень осведомленности, более глубокий. Он ставил выживание на первое место, а политические игры на второе. Вся политика снизилась до ее самого личного уровня: «Кому я доверяю?» И когда этот вопрос задавался в ситуации жизни и смерти, ответ на него мог быть только один: «Я доверяю людям, которых знаю».

«Я знаю тебя, Шилох Бродерик, и я не доверяю тебе».

– Мистер президент, – сказал Бродерик, – почему вы меня сюда пригласили?

– У меня есть некоторый опыт попыток пробиться сквозь политические баррикады, Шилох, попыток достигнуть ушей кого-нибудь, кто «что-то сделает». Я, в некотором смысле, понимаю вашу теперешнюю ситуацию.

Бродерик снова наклонился вперед.

– Сэр, там… – и он указал на окна, – там есть люди, которые знают то, что надо знать вам. Я представляю самых тонких…

– Шилох, вы точно указали на мою проблему. Как мне найти этих людей? И найдя их, как смогу я процедить и прополоть то, что они принесут?

– Доверьтесь своим друзьям!

Вэлкорт вздохнул.

– Но, Шилох, вещи, предоставленные мне… в общем то, что умалчивается, что важнее того, о чем говорится. Теперь я президент. Моим первым решением будет: избавиться от советников, которые производят только драматические эффекты. Я выслушаю их, если они придут с чем-нибудь новым, но у меня нет времени на старые глупости.

Бродерик понял по тону и словам президента, что он свободен, но не сдвинулся с места.

– Мистер президент, я рассчитываю на старое знакомство. Мы прошли вместе долгий путь… где…

– Где часто я был прав, а вы не правы.

Рот Бродерика стянулся в тонкую линию.

Вэлкорт первым нарушил молчание:

– Не думайте, что я злопамятен. У нас нет времени для такой чепухи. Я просто говорю вам, что собираюсь полагаться на свои собственные суждения. В этом суть моей должности. И факты показывают, что мои суждения были более правильными, чем ваши. Для меня вы имеете только одну ценность, Шилох, – информацию.

Произнося это, Вэлкорт думал: «Подозревает ли Шилох о подлинной сути информации, которую он мне сегодня предоставил?» Бродерик представлял людей, которые могут начать действовать самостоятельно и подвергнуть опасности тонкое равновесие. А в эти времена любое недоразумение может привести к тому, что планета останется без населения. Люди Бродерика явно действовали в контексте, времена которого прошли. Операцию «Ответный огонь» необходимо предупредить.

Бродерик шевельнул губами, но не раскрыл рта. После некоторого молчания он сказал напряженным контролируемым голосом:

– Мы всегда говорили, что вы не очень хороший игрок для командной игры.

– Я рад, что у вас такое высокое мнение обо мне. Вы сделаете мне одолжение, Шилох, если вернетесь к вашим людям и скажете им, что мое мнение о бюрократах не слишком изменилось.

– Я никогда не слышал это мнение.

– Они совершили фатальную ошибку, Шилох. Они попытались скопировать советскую модель. – Он поднял руку, призывая Шилоха, который начал возражать, к молчанию. – Да, я знаю причины. Но посмотрите на пример Советов внимательнее, Шилох. Они создали бюрократическую аристократию, воссоздали ее, я сказал бы, по образу царской модели. Вы всегда хотели быть аристократом, Шилох. Вы просто неправильно выбрали сторону для своей попытки.

Бродерик сжал подлокотники кресла так, что костяшки его пальцев побелели. В его голосе слышалась едва контролируемая ярость:

– Сэр, управлять должны интеллигентные люди!

– Кто же будет судить о том, что является интеллигентным, Шилох? Было ли интеллигентным то, что ввергло нас в эти неприятности? Видите ли, аристократы могут скрывать свои ошибки только до тех пор, пока эти ошибки достаточно невелики.

Вэлкорт поднялся с кресла и обратился к Бродерику из глубокой тени над лампой.

– Извините меня, Шилох, мне надо пройти в другой кабинет и посмотреть, смогу ли я обнаружить, какие еще ошибки мы можем совершить.

– И вы больше меня не примете?

– Я выслушал ваши аргументы, Шилох.

– Значит, вы не собираетесь воспользоваться преимуществом…

– Я воспользуюсь любым и каждым преимуществом, которое сочту действительно преимуществом! И тем, которое я сочту не угрожающим главной заботе – найти лекарство от этой чумы. Поэтому моя дверь всегда остается для вас открытой, Шилох, когда позволит время. Может быть, вы принесете мне что-нибудь полезное.

Вэлкорт повернулся и вышел из комнаты, подсознательно копируя целенаправленную походку, которую он так много раз видел у Адама Прескотта. В главном холле Вэлкорт захватил с собой одного из своих секретарей и, пока они спешили к Восточной комнате, продиктовал меморандум.

«Альтернатива таким вот Бродерикам – это не позволить завалить себя информацией», – думал он. Нет, альтернатива заключается в том, чтобы окружить себя людьми, которые использовали свою наблюдательность так же, как и он сам. Он знает нескольких таких людей, они могут знать кого-то еще. Этот меморандум был только первым шагом. Осведомленные люди должны найтись… те умные, кто не боится докладывать о неприятных вещах.