Белая Башня (Хроники Паэтты) - [47]

После выпада Кабана Бин было дёрнулся на помощь Колу, но тот сделал резкий жест остановиться, так что Бин застыл на месте.

– Я тоже был под Скабеем. Жаркое было дельце! – смертельный танец продолжался. Если бы не направленное друг на друга оружие, и периодические обмены ударами, могло бы показаться, что беседуют два бывших сослуживца, случайно встретившиеся в трактире.

– Ещё бы! Мне тогда какой-то ублюдок разрубил печёнку. Коновалы вообще сказали, не жилец. Списали. Я полгода провалялся в каком-то борделе – одна шлюха меня выхаживала. Потом пытался вернуться – не взяли. Так и остался без гроша в кармане.

– Ладно, твою историю я понял, сейчас заплачу от жалости, – Кол подумал про себя, что его история, вообще-то, ничуть не радостней. – Плохие ребята заманили тебя в плохую компанию. Бросай топор, легионер, и разойдёмся миром. Я, центурион второго ранга Сан Брос, приказываю тебе.

– Да видишь ли, какая штука, – ответил Кабан. – Вы ведь вроде как порешили жёнку мою и ребят моих. Так что мне покоя не будет в Ассовых чертогах, если сейчас топор сложу.

– Понимаю, – проговорил Кол. – Мне жаль.

Кол внезапно поднырнул под топор и попытался нанести удар снизу, но Кабан каким-то невероятном образом парировал выпад, и меч, звякнув, отлетел на несколько шагов в сторону. Доводящим ударом разбойник пытался достать Кола, но это ему не удалось. Кол перекатился по полу в сторону меча, и Кабан, занося топор, последовал за ним.

Щёлк! – и между лопаток Кабана с глухим стуком врезался болт. Вероятно, были раздроблены позвонки, потому что здоровяк упал, как подкошенный. Бин ошарашенно обернулся. Неподалёку стояла Мэйлинн. Нижняя половина её лица была обмотана плащом, а в руках был разряженный арбалет. Пока все были увлечены поединком, лирра, предварительно обмотав лицо, нырнула в кладовую и нашла там брошенный самострел.

Кол тяжело поднялся на ноги, утирая пот с лица.

– Ну ты даёшь, девочка! – выдохнул он. – Никогда бы не подумал, что ты такая… беспощадная… Мне-то казалось, что ты и мухи не обидишь.

– Как видишь, ты ошибался, – Мэйлинн была бледна, как смерть, но смотрела твёрдо. – Когда надо, я могу быть беспощадной. Сегодня было надо.

Кол оглядел поле боя. До сих пор подвывал, держась за рассечённое колено, его первый соперник. Побулькивая, всхлипывал тот, кому Мэйлинн рассекла лицо. Да стонал то ли Жмых, то ли Щербатый, получивший болт в живот.

– Надо осмотреть раненых, – сказал он.

– Конечно же, нужно оказать им помощь! – согласилась лирра, снова став похожей на прежнюю Мэйлинн.

– Да к Гурру их! Добить! Они бы с нами не церемонились! – зло прошипел Бин.

– Тише, тише, вояка! – хохотнул Кол. – После драки машут кулаками только слабаки и трусы. А мы – не те и не другие.

Кол подошёл к двери, где лежали трое – его первый соперник и двое, уложенные Мэйлинн.

– Ну-ка, парень, дай взглянуть, – сказал он, подходя к первому. Разжал руки, держащиеся за кровоточащую рану. – Дааа, дело, конечно, дрянь. Ты извини, приятель, но я, кажется, разбил тебе коленный сустав. Если у вас здесь найдётся приличный лекарь, то ногу можно будет спасти. Но ходить уже, опираясь на неё, – извини! – не сможешь.

Бандит вновь обхватил раздробленное колено руками и завыл ещё сильнее. Тем временем Кол подошёл к двум другим.

– Ну этого и смотреть нечего, – сказал он о том, которому болт попал в шею. – Мёртв как сушёная рыба. Так, а этот? – пощупал шею. – Вроде ещё дышит, но, похоже, не жилец. Да… Лёгкое пробито, ребро раздроблено. Да он уже и не в сознании…

Кол перешёл дальше, к бандиту, раненому Мэйлинн.

– Ну-ка, что там у нас? Приятель, отними руки-то от лица, дай глянуть! Да отними, кому говорю! Вот ведь, Ассова задница… Здорово ты его, – повернувшись, обратился он к Мэйлинн. – Давай-ка попробуем перевязать – авось не истечёт кровью. Хотя я бы поставил дор против десятки, что он не увидит завтрашнего утра.

Мэйлинн, всхлипнув, бросилась к раненому:

– Потерпи немного, слышишь? Бин, да не стой столбом! Тащи тряпья, да побольше! Посмотри – может простыню или скатерть найдёшь!

Сама же она, сунув руку за корсаж, достала небольшой тёмный флакончик, висящий на бечёвке. Осмотревшись по сторонам, она схватила кружку с недопитым морсом и, открыв флакон, капнула в морс три янтарных капли. Взболтав кружку, она стала тонкой струйкой лить её содержимое на лицо раненого, стараясь попадать на зияющую рану. Удивительное дело – кровь остановилась прямо на глазах! Кажется, раненому даже полегчало, поскольку он задышал ровнее, и глаза (точнее, глаз, т.к. второй глаз сейчас больше был похож на кровавое месиво) стали смотреть более осмысленно. Тут подоспел Бин, неся довольно грязную простыню. Лирра кинжалом распорола её на полосы и стала бинтовать раненого врага.

– Теперь с ним всё будет хорошо! – уверенно проговорила она.

– Вот теперь ты снова стала моей недавней знакомицей Мэйлинн! – воскликнул Кол. В то время, пока лирра возилась с раненым, он оглядел Марушку и Кабана. Оба, как он и ожидал, были мертвы.

Мэйлинн взглянула на Кола и улыбнулась.

– Эй, а этот, кажись, помер, – Бин кивнул на Жмыха-Щербатого, который действительно перестал стонать.