Бегущая - [2]

Дойдя до гостей, она открыто улыбнулась и протянула руку Стаковскому.

— Добрый вечер. Мы рады Вас видеть.

Он взял ее ладонь в руки и, глядя ей в глаза, молчал. Рукопожатие по правилам приличия уже давно должно было закончиться, но он все не отпускал ее руки. Али стало неловко, и он тихо произнес:

— Это моя жена — Анна.

Она медленно потянула свою ладонь из теплых и крепких рук Стаковского, а он с каким-то странным выражением лица переводил взгляд то на хозяина дома, то на его жену.

— Я не знал, что у Вас такая красивая жена, Али. Она алмаз среди женщин. Как Вам только удалось скрыть ее ото всех?

Али не ответил. Глядя на холодное лицо своего босса, он почувствовал, как по его коже пробежали мурашки, а сердце наполнилось страхом и тревогой. Неожиданно, будто по немому приказу, из четырех автомобилей вышла вооруженная охрана Стаковского, и Али с ужасом осознал, что даже если он позовет всех слуг в доме, то они не смогут защитить его жену.

Но вот, словно сквозь сон до него донесся голос Анны:

— Я рада, что Вы находите меня красивой, но в гареме такого большого человека, наверное, немало красивых женщин. И не пора ли пройти в дом. Моя дочь там.

Губы Стаковского растянулись в улыбке, но глаза остались такими же хищными. Он тихо произнес:

— Конечно. Ведь мы приехали договориться о союзе наших детей. — И добавил: — вы не возражаете, если моя охрана пока погуляет по вашему чудесному саду? В такой приятный вечер сидеть в машине…

— Конечно. Пожалуйста. Наш дом — ваш дом. — Ответил Али. — Идемте. — Позвал он, развернулся и направился к дому. За ним последовали Анна и его босс, затем маленький Давид, после которого, тяжело ступая, двигался личный телохранитель Стаковского.

Стаковский шел, и наслаждался теплым вечером, зеленью, нежным ароматами цветов, а главное женщиной, идущей рядом. Никогда до этого он не испытывал столь сильного желания получить что-либо. У него было все и всегда. Он богат, до безобразия богат. Контроль еще оставшейся нефти и газа, подпольные рынки женщин и много других легальных и нелегальных бизнесов в разы преумножили оставленный отцом капитал. Он получал все, стоило только захотеть.

С тех пор, как во время гражданской войны распылили какой-то химикат, и рождаемость женщин понизилась, настолько, что их стали свозить в Центр сначала со всей бывшей России, а потом даже из других стран, он всегда имел только лучших. Не этих узкоглазых, коротконогих, толстых…. Нет! У него были действительно красавицы. Тонкие блондинки, крепкие брюнетки, шатенки или рыжие, светлокожие или с легким загаром, темнокожие хищницы или стройные азиатки, но все красавицы.

«Да, этот „товар“ — большая редкость. — Размышлял Стаковский. — Охотников много. Тем более что на лицо явная вырождаемость. Вроде девочка как девочка растет, а смотришь: то коротка, то больна, то еще, что-нибудь. И только вот в таких семьях рождаются по-настоящему красивые женщины. Женщины во всем. Не просто лицо красивое или тело, но движения, глаза… какая-то жизнь в них. Моя любимая жена прекрасна… была. Блондинка с длинными вьющимися волосами, не высокая, светлокожая. Когда мы познакомились, она была совсем юной, а теперь после рождения сына, она стала толстеть, ничего ее не интересует. Как будто иссякла в ней жизнь. А может, она всегда была такой, кто знает? Но вот эта женщина идущая рядом, словно вино. Чем старше — тем более насыщен вкус. До конца своих дней останется она женщиной, с той же грацией и металлическим блеском в глазах. У таких стареет тело, но не душа. Египетская царица. Я хочу, и я получу ее». — Решил он и, повернув голову, пристально посмотрел на жену Али.

— Почему Анна? — Спросил он.

— Что? — Не поняла она вопроса.

— Почему Вас назвали Анна, а ни каким-нибудь восточным именем, как принято уже давно?

— Не знаю. Мать звали Марией. Отца — Федор. Может им нравились такие имена. Да и Анна не самое плохое имя. — Она веселыми глазами смотрела на Стаковского и улыбалась.

— Да. Восточные имена в моде, — вмешался ее муж, — но например, меня бабушка называла Алексей, а коротко Али. Прошу.

Они дошли до дома, и Али радушно открыл дверь перед гостем.

Стаковский вошел внутрь, и на время оторвался от Анны, разглядывая обстановку. Он не завидовал, нет. Чему ему завидовать? Его дом — дворец, наполненный сокровищами ушедшей цивилизации. Но тут, глядя вокруг, он понял чего ему так не хватает. Все от замочка на дверке шкафа до сада во дворе было пронизано любовью и радостью этой женщины. Она любила своего мужа, ребенка и создавала для них уют и тепло. На него нахлынула злоба и он подумал: «Да, моя лучшая любимая жена никогда не делала этого для меня. Пора ей в гарем какого-нибудь заместителя, а себе я возьму новую жену — Анну. Конечно, она не сразу привыкнет ко мне, но жизнь ее мужа и ребенка дороже».

— Прошу за стол господин Ста… ох, простите… Давид. — Пригласил Али.

Все расселись за большим столом, во главах которого с одной стороны села Анна, а напротив нее Стаковский. Справа от Анны расположился ее муж, а с боков Давид младший, и телохранитель. Пока раскладывали еду, Стаковский продолжал смотреть на Анну, лишь иногда переводя взгляд то на ее мужа, то на обстановку в доме, изучая и сравнивая.