Бегство от безопасности - [50]

ДОВОЛЬНО! ИХ СЛИШКОМ МНОГО, РИЧАРД! ХВАТИТ ПРАВИЛ! ЕСЛИ ТЫ ПРОИЗНЕСЕШЬ ЕЩЕ ХОТЬ ОДНО ПРАВИЛО, Я ЗАКРИЧУ!

— О'кей, — сказал я. — Но все же будь осторожен в своих молитвах, Дикки, пото…

— АААААААААААААААААААААЙЙЙЙЙЙЙЙИИИИ ИИИИИИИИИИИИИИ! И!!!!!!

Тридцать три

Пока я мужественно готовил ужин, Лесли сидела у стойки на высоком табурете, зачарованно внимая моему рассказу о Дикки.

— С этого момента он просто мой маленький воображаемый приятель, — сказал я,-и я делюсь с ним всем, что знаю, просто ради удовольствия самому это вспоминать.

Я высыпал на нашу большую сковородку мелко нарезанные овощи.

— Ты что, прячешься за словом «воображаемый»? — спросила Лесли.-Тебе нужна безопасная дистанция? Ты его боишься?

Перед этим она зашла в дом, собираясь переодеть свой садовый наряд: белые шорты, футболка и широкополая шляпа. Она успела снять шляпу, но сейчас была настолько охвачена любопытством, углубляясь в наши с Дикки отношения, что переодевание, по-видимому, было отложено на неопределенный срок.

— Боюсь? — переспросил я. — Может быть, и так.

Я сомневался в этом, но время от времени забавно подвергать сомнению нашу уверенность в чем-либо.

— А что он такого может сделать опасного?

Я добавил в смесь на сковороде ананас, проросшую пшеницу, и пять-шесть раз быстро помешал.

— Он мог бы заявить, что выдумал тебя, что ты — его воображаемое будущее, потом уйти и оставить тебя наедине со всем тем, что ты не успел ему сказать.

Я поднял голову и взглянул на нее без улыбки, даже забыв потрясти бутылку с соевым соусом, так что, естественно, он и не подумал выливаться.

— Он так не поступит. Не сейчас, во всяком случае.

Когда-то его уход ничего бы для меня не значил. Но только не сейчас.

Она оставила этот вопрос и перешла к другому.

— Заметал ли он, что готовишь ты, а не я?спросила она. — Как он к этому относится?

— Я готовлю для своей жены, говорю я ему, но вообще я очень мужественный… даже мои пироги такие крепкие!

Это, конечно, было неправдой. До того, как отказаться от сахара, я любил печь пироги. Их румяные корочки были нежны, как запеченное облако, но я скромнее самого Господа Бога. Мое благороднейшее качество, предмет моей величайшей гордости — полное отсутствие эго.

Говорят, что очень важно сильно нагреть пшеницу, потому что тогда она приобретает очень приятный ореховый вкус. В этот раз я нашел еще и полпакета измельченных орехов и бросил их на сковороду.

Лесли знакома с моими необычными принципами так же хорошо, как всякий, кто с ними не согласен, но она достаточно терпима, чтобы иногда меня послушать.

— Что ты рассказал ему о браке? — поинтересовалась она.

— Он еще не спрашивал. Думаешь, это его заинтересует?

— Он должен знать, что рано или поздно его это тоже ожидает. Если он — это ты, то он обязательно спросит, — сказала она. — Что ты ему ответишь?

— Я отвечу, что это будет самым счастливым самым тяжелым самым важным долговременным опытом в его жизни.

Я поднес ей попробовать чайную ложечку нашего ужина со сковороды. Хоть он еще не готов, подумал я, вежливость по отношению к родной душе никогда не повредит.

— Понравилось?

— Слишком хрустит, — сказала она. — Ужасно сухое.

— Мм.

Я поднял сковороду с плиты и, поднеся ее к крану, добавил туда около чашки воды, затем вернул ее на плиту еще минут на десять.

— Можно, я тебе помогу? — спросила она.

— Моя прелесть. Ты же работала в саду. Отдыхай.

Она подошла к шкафу, достала откуда тарелки и вилки.

— Что ты ему скажешь?

— Сначала я расскажу ему свой секрет у дачного брака, затем сообщу ему факты.

Я нашел соковыжималку и включил ее в сеть, достал из холодильника морковь. Она улыбнулась мне.

— А ты мудрец! И в чем же твой секрет удачного брака?

— Перестань, Вуки, не стоит издеваться. Я обещал рассказать ему все, что знаю.

Я подставил под соковыжималку стакан.

— О'кей, — сказала она. — Ты не мудрец. Так в чем же твой секрет удачного брака?

Я нажал на кнопку и взял первую морковку. Сок получается райский, но наша машина — это шумный дьявол за работой.

— ПОСТУПАЙ ТАК, КАК СЧИТАЕШЬ ПРАВИЛЬНЫМ, — прокричал я, перекрывая скрежет вращающихся ножей. — ПУСТЬ ТВОЯ ЖЕНА ТОЖЕ ПОСТУПАЕТ ТАК, КАК СЧИТАЕТ ПРАВИЛЬНЫМ. И ЕСЛИ ВЫ НЕ СОГЛАШАЕТЕСЬ ДРУГ С ДРУГОМ, ЭТО НОРМАЛЬНО!

— Я НЕ СОГЛАСНА! — сказала она. —ПО-ТВОЕМУ, ДЛЯ НАС БУДЕТ НОРМАЛЬНЫМ ОБМАНЫВАТЬ, ЛГАТЬ И ОСКОРБЛЯТЬ ДРУГ ДРУГА, ЕСЛИ НАМ ПОКАЖЕТСЯ ЭТО «ПРАВИЛЬНЫМ». ТЕБЕ НУЖНО ДОБАВИТЬ, ЧТО ПРИЧИНА, ПО КОТОРОЙ ТВОЙ СЕКРЕТ ДЕЙСТВУЕТ, — ЭТО ГОДЫ ВЗАИМНОГО ДОВЕРИЯ, ГОДЫ ВЗАИМНОГО ИЗУЧЕНИЯ ХАРАКТЕРОВ! Я ЗНАЮ, ЧТО ДЛЯ ТЕБЯ НОРМАЛЬНО ПОСТУПАТЬ ТАК, КАК ТЫ СЧИТАЕШЬ ПРАВИЛЬНЫМ, НО ТОЛЬКО ПОТОМУ, ЧТО ТВОЕ И МОЕ ЧУВСТВА ПРАВИЛЬНОГО ПОЧТИ НЕ ОТЛИЧАЮТСЯ.

Наша соковыжималка работает так же быстро, как и шумит. Наполнился второй стакан, и я ее выключил.

— Разве ты не согласен? — спросила она во внезапно наступившей тишине.

— Нет.

Я потягивал свой морковный сок.

— Для нас всегда нормально поступать так, как мы считаем правильным. Без исключений.

Ее рассмешило мое упрямство, и я сам не смог удержаться от слабой улыбки.

— Помог тебе твой секрет спасти первый брак? Я покачал головой.

— Было слишком поздно. Когда семейная жизнь начинает убивать в тебе человека, пора положить ей конец. У нас были настолько разные натуры, что быть теми, кем каждый из нас хотел быть, вместе было невозможно. Мы не просто перестали любить друг друга, но даже не могли находиться в одной комнате. А с этим уже ничего нельзя поделать.