Бегство из психушки - [35]

– Я не могу с вами согласиться, уважаемый Владимир Андреевич. Формула изобретения у вас получилась расплывчатой, и некоторые ее пункты можно трактовать двояко. Эксперты Роспатента либо предложат вам ее уточнить, либо вообще потребуют написать новую заявку на изобретение. Но тогда изменится его суть и сместится приоритет, – Лавашов многозначительно улыбнулся, глубоко затянулся и сбросил пепел от сигареты в пепельницу, скрученную конусом из листа ненужного черновика. – В таких случаях я предпочитаю писать зонтичную формулу изобретения. Правда, это требует дополнительного патентного поиска по пяти странам и стоит намного дороже, – Лавашов деликатно прикрыл свои мудрые глаза поседевшими ресницами.

– Михал Михалыч, вы уж поясните мне, профану, что такое зонтичная формула изобретения и с чем ее едят.

– Суть зонтичной формулы в том, что она охватывает все возможные параметры вашего изобретения, не оставляя ни щелочки, куда бы могли всунуть носы ваши конкуренты. Например, если вы не ограничили свои притязания фразой «для достижения лечебного эффекта применяется ток в два миллиампера и двенадцать вольт», а вписали в формулу изобретения фразу-зонтик «ток от нуля и до ощущения больным дискомфорта», то любые параметры воздействия, предложенные вашими конкурентами, будут перекрыты этим расплывчатым диапазоном.

– Так пиши, Мишка, все, что положено.

– Я уже не в том возрасте, чтобы называть меня Мишкой и на «ты».

– А что ты за цаца такая? Помню, когда этот плюгавый доцентишка Борька Крылов выгнал тебя из своей богадельни под названием ХЛОР НИИ, то ты приполз ко мне на брюхе и я из жалости взял тебя сразу на две должности – старшего научного сотрудника вестибулярной лаборатории и патентоведа. А сейчас, когда ты перешел на вольные хлеба, стал патентным поверенным, то поднял хвост, растопырил пальцы и не признаешь своего благодетеля!

– Попрошу разговаривать со мной вежливо.

– А то что?!

– А то вам придется искать себе другого патентоведа.

– Цыц! Чтобы завтра же моя заявка на изобретение была готова.

– Не смейте так со мной разговаривать!

– Ты же, дурачок, знаешь, что аттестация, лицензирование и регистрация патентных поверенных происходит у нас в Москве, в Роспатенте, а не у вас в Питере. Стоит мне сделать один звонок, и ты вылетишь из этого хлебного места, как пробка. Позвонить?

Михал Михалыч не спеша извлек проволочкой окурок из мундштука, вставил в него новый отрезок сигареты, закурил, два раза глубоко затянулся и взглянул на Нежкова мышкой попавшей в капкан.

– Давайте не будет терять зря времени и обозначим круг ваших изобретательских притязаний, – как ни в чем не бывало сказал Лавашов и достал из ящика стола лист белой бумаги.

– Вот так-то лучше. Всяк сверчок знай свой шесток. Притязания обозначишь сам, ты же у нас патентный поверенный. Все затраты на оформление заявки и пошлины компенсируешь вот с этого счета, – Нежков протянул Лавашову картонный прямоугольник. – Заявку напишешь от имени моего института, но автором укажешь меня. Все реквизиты найдешь на этой картонке. Да, совсем забыл. Тут один козел попытался написать мне заявку на изобретение, но у него ничего не получилось. Туп, как галоша, хоть и кандидат медицинских наук. Вот его визитка. Может, ты знаешь, кто это такой? – Нежков протянул Лавашову визитку.

Михал Михалыч взял визитку и стал ее рассматривать.

– «Колосов Иван Федорович. Главврач поликлиники Невского района СПб. Патентовед». Владимир Андреевич, Колосову уже давно никто руки не подает. Он же торговал морфином и омнопоном, которые выписывали в его поликлинике для умирающих больных! Кроме того, от него постоянно несет псиной и мочой, как из собачьей будки. Опустившийся тип. Еще надо разобраться, есть ли у него сертификат патентоведа.

– Не бери в голову, Мишка. С ним уже разобрались. Завтра после обеда зайду к тебе за готовой заявкой и сразу же уеду на «Стреле» в Москву, а утром мой делопроизводитель отнесет заявку в Роспатент на Бережковскую набережную.

Когда Нежков выходил из кабинета Лавашова, тот посмотрел ему вслед мстительным взглядом, не спеша достал из ящика письменного стола небольшой кожаный футляр, вынул из него мобильный телефон и нажал кнопку.

– Владимир Ильич?

– Я. А, это ты, Мих Мих? Я же тебя предупреждал, чтобы ты звонил по этому телефону только в особых случаях.

– Такой случай наступил.

– Что, начался апокалипсис?

– Я очень ценю ваш юмор, но конец света еще не наступил. Зато у меня в офисе появился Нежков и потребовал, чтобы я написал ему заявку на изобретение.

– Что за изобретение?

– То самое, о котором мы говорили.

– Вот и хорошо. Пиши, но не забудь подпустить в формулу изобретения троянского коня – те самые три слова, о которых ты мне говорил. Понял? Они развалят весь смысл изобретения.

– Понял, но после этого Нежков съест меня без соли.

– Не съест. Пока письмо с его заявкой на изобретение дойдет в Роспатент, пока придет ответ из Роспатента на это письмо, пока ты как патентный поверенный напишешь им ответ на их письмо, пока Нежков поймет, в чем дело, то умрет либо мулла, либо ишак, либо Насреддин. Я почти уверен, что к этому времени Владимир Андреевич уже будет почивать на пенсии и писать мемуары. А я тебе подготовил должность главного научного сотрудника вестибулярной лаборатории в питерском филиале Института инноваций. Оклад пять тысяч евро в месяц плюс такие же премиальные. Тебя это устраивает? А?