Бегство из психушки - [3]
Софья Николаевна открыла ключом дверь с табличкой «Палата № 2» и вошла в помещение, освещенное зарешеченным окном. Сквозь окно была видна только облупившаяся стена соседнего здания.
– Здравствуйте!
Небритый и коротко постриженный человек, сидящий на табуретке, прикрученной к полу, молча на нее посмотрел. Взгляд его был кричащим. Казалось, смотрит побитая собака. Софья ощутила в себе всплеск жалости. Второй человек осторожно подошел к ней, заглянул в глаза, долго в них что-то искал, обошел ее вокруг и застенчиво ответил:
– Здравствуйте. Вы доктор?
– Да, я ваш новый лечащий врач. Софья Николаевна Валко.
– Такая молоденькая? Я поэт Алексей Вородкин. А это – художник Антон Кошкаров. Не выписывайте нас. Нам надо еще побыть здесь. У нас появился интереснейший творческий замысел. Чтобы его осуществить, необходимы уединение и покой. Антон напишет серию полотен, отражающих прошлое, настоящее и будущее человечества, а я напишу к ним цикл баллад. Понимаете? Эх, нам бы еще композитора, но здесь его не найти! В балладе есть ширь, глубина и размеренность повествования. Бардовская песня – это всего лишь жалкое подобие баллады, испорченной коммуналками, в которых барды собирали винегрет из обрывков мыслей, чувств, похоти, блатной фени и пьяной ругани. Надо возвращаться к родниковым истокам поэзии – к балладам. Для художника главное – выбрать правильный ракурс, а для эпически мыслящего поэта главное – начать описание с нужных слов. Первой же строчкой наши баллады должны поднять слушателя вверх и оторвать его от грешной земли. Слова зацепятся друг за друга, строки найдут рифмы, рифмы найдут новые слова. Смысл написанного захватит все новые и новые понятия, подобно тому как огонь поглощает пространство, ничего не оставляя на своем пути, – поэт заговорщицки улыбнулся, показав гнилые зубы и полупустой рот, подмигнул, застенчиво опустил глаза, отошел и стыдливо отвернулся, хрустя пальцами.
– Вас я, кажется, поняла. А как ваши дела? – спросила Софья Николаевна, обращаясь ко второму человеку. Он показался ей намного моложе поэта.
Художник смотрел на нее молча. В его темных газах была мука.
– У Антона отобрали краски, кисти и ДВП. Ему нечем и не на чем писать, – сказал за художника поэт.
– Кто отобрал?
Поэт наклонился к Софье и тихо прошептал ей на ухо:
– Сам Фильчаков. Это страшный человек. Принесите, пожалуйста, Антону краски, кисти и ДВП. Без них он пропадет.
– Я постараюсь, – сказала Софья, вышла из палаты и закрыла за собой дверь на ключ.
В коридоре у зарешеченного окна ее ждал Соколов.
– Ну, как прошло ваше первое знакомство с больными второй палаты?
– Правда, что у художника Кошкарова отобрали краски, кисти и это… как его… кажется, ДВП?
– ДВП – это древесноволокнистая плита. Художники пишут на ней маслом не хуже, чем на холсте. Она покрыта полотном, ее не нужно натягивать на раму, и из нее можно вырезать прямоугольники под картины любого размера. Но, по мнению Анатолия Ивановича Фильчакова, творчество может вызвать у Кошкарова обострение вялотекущей шизофрении. Чтобы предотвратить обострение болезни, Фильчаков отобрал у Кошкарова карандаши, бумагу, краски и ДВП. Я не мог этому воспрепятствовать, потому что вялотекущая шизофрения еще не исключена из перечня психических заболеваний. К тому же Фильчаков был лечащим врачом Кошкарова и сам решал, как его лечить.
– При советской власти диагнозом «вялотекущая шизофрения» прикрывали репрессии инакомыслящих людей. А у Кошкарова сейчас обыкновенный психологический срыв, связанный с запретом творчества. Незаконченное или прерванное действо приводит к неврозу и депрессии. Я считаю, что карандаши, бумагу, краски и ДВП Кошкарову надо вернуть.
– Ладно, ладно, дайте Кошкарову все, что посчитаете нужным. Возможно, творчество его успокоит. В ваших рассуждениях чувствуется влияние школы Фрейда. Я же принадлежу к московской школе психиатрии и придерживаюсь ее воззрений. Именно в ней под руководством академика Нежкова разрабатывались критерии малопрогредиентной, или вялотекущей, шизофрении. Он считает, что людей, страдающих этим заболеванием надо постоянно держать под наблюдением и контролем, чтобы общество было защищено от них. О психических заболеваниях и их лечении мы с вами поговорим позже. Завтра вечером, надеюсь, вы свободны? Вот и поговорим о психиатрии у меня дома за чаем или рюмкой коньяка. А сейчас, Софья Николаевна, пойдемте в ординаторскую седьмого отделения. Теперь она будет вашим кабинетом.
Николай Павлович открыл ключом дверь, на которой висела табличка «Ординаторская». По периметру комнаты стояло четыре письменных стола.
– Здесь работали три врача и заведующий отделением Анатолий Иванович Фильчаков. Располагайтесь вот за этим столом. В его ящиках лежат истории болезни тех, кто остался на седьмом отделении. Ознакомьтесь с ними.
Софья присела за стол, выдвинула ящик, достала из него истории болезни и стала листать одну из них. Она была заполнена. в 1984 году и первичный осмотр был подписан врачом Фильчаковым.
– Николай Павлович, на истории болезни стоит штамп «Отдельная закрытая психиатрическая больница № 17 “Д”». Что это значит?
Однажды окружающий мир начинает рушиться. Незнакомые места и странные персонажи вытесняют привычную реальность. Страх поглощает и очень хочется вернуться к привычной жизни. Но есть ли куда возвращаться?
Проснувшись рано утром Том Андерс осознал, что его жизнь – это всего-лишь иллюзия. Вокруг пустые, незнакомые лица, а грань между сном и реальностью окончательно размыта. Он пытается вспомнить самого себя, старается найти дорогу домой, но все сильнее проваливается в пучину безысходности и абсурда.
Когда твой парень общается со своей бывшей, интеллектуальной красоткой, звездой Инстаграма и тонкой столичной штучкой, – как здесь не ревновать? Вот Юханна и ревнует. Не спит ночами, просматривает фотографии Норы, закатывает Эмилю громкие скандалы. И отравляет, отравляет себя и свои отношения. Да и все вокруг тоже. «Гори, Осло, гори» – автобиографический роман молодой шведской писательницы о любовном треугольнике между тремя людьми и тремя скандинавскими столицами: Юханной из Стокгольма, Эмилем из Копенгагена и Норой из Осло.
Книга посвящается 60-летию вооруженного народного восстания в Болгарии в сентябре 1923 года. В произведениях известного болгарского писателя повествуется о видных деятелях мирового коммунистического движения Георгии Димитрове и Василе Коларове, командирах повстанческих отрядов Георгии Дамянове и Христо Михайлове, о героях-повстанцах, представителях различных слоев болгарского народа, объединившихся в борьбе против монархического гнета, за установление народной власти. Автор раскрывает богатые боевые и революционные традиции болгарского народа, показывает преемственность поколений болгарских революционеров. Книга представит интерес для широкого круга читателей.
Французская романистка Карин Тюиль, выпустившая более десяти успешных книг, стала по-настоящему знаменитой с выходом в 2019 году романа «Дела человеческие», в центре которого громкий судебный процесс об изнасиловании и «серой зоне» согласия. На наших глазах расстается блестящая парижская пара – популярный телеведущий, любимец публики Жан Фарель и его жена Клер, известная журналистка, отстаивающая права женщин. Надлом происходит и в другой семье: лицейский преподаватель Адам Визман теряет голову от любви к Клер, отвечающей ему взаимностью.
Селеста Барбер – актриса и комик из Австралии. Несколько лет назад она начала публиковать в своем инстаграм-аккаунте пародии на инста-див и фешен-съемки, где девушки с идеальными телами сидят в претенциозных позах, артистично изгибаются или непринужденно пьют утренний смузи в одном белье. Нужно сказать, что Селеста родила двоих детей и размер ее одежды совсем не S. За восемнадцать месяцев количество ее подписчиков выросло до 3 миллионов. Она стала живым воплощением той женской части инстаграма, что наблюдает за глянцевыми картинками со смесью скепсиса, зависти и восхищения, – то есть большинства женщин, у которых слишком много забот, чтобы с непринужденным видом жевать лист органического салата или медитировать на морском побережье с укладкой и макияжем.