Беглецы - [120]

Сегодня у Харлана Данфи праздник, если это можно так назвать. Ему исполнилось двадцать шесть.

На празднике несколько сотен гостей. Имя одного из них — Закария, хотя друзья предпочитают звать его Гундосом. Он живет на ранчо в ожидании праздника уже довольно долго. В теле Закарии находится правое легкое Харлана. Сегодня он готовится вернуть его владельцу.

* * *

В то же самое время в шестистах милях к западу на взлетно-посадочную полосу авиационного кладбища садится широкофюзеляжный реактивный самолет. Багажное отделение заполнено клетками, и в каждой из них летит четверо беглецов. После посадки клети открывают, и прилетевший в одной из них мальчик осторожно высовывается наружу, желая узнать, чего ожидать от нового места. В лицо ему кто-то светит фонариком. Луч опускается, и мальчик видит, что клетку, в которой он прилетел, открыл не взрослый, а такой же подросток, как и он сам. На нем одежда цвета хаки, а на лице — широкая улыбка. Его белые зубы украшают корректирующие пластинки, хотя не ясно, зачем они там нужны.

— Привет, — говорит молодой человек, — меня зовут Хайден, и я для вас сегодня исполняю роль службы спасения. Как вы себя чувствуете?

— Вроде бы нормально, — говорит парень, высунувшийся из клети. — А где мы?

— В Чистилище, — отвечает Хайден, — также известном под именем Аризона.

Беглец осторожно выбирается из клети, все еще не зная, чего ожидать. Он становится в колонну вместе с другими вновь прибывшими и, несмотря на предупреждение Хайдена, на выходе ударяется головой о проем люка багажного отделения. Оказавшись на земле, он оказывается во власти одуряющей жары и ослепительного солнечного света. Место, в котором они оказались, выглядит странно — это определенно не аэропорт, но тем не менее тут и там стоят самолеты.

На горизонте появляется электромобиль. За ним тянется шлейф красноватой пыли, похожий на хвост кометы. Он приближается, и разговоры в толпе беглецов постепенно стихают. Электромобиль останавливается, и водитель, мужчина с лицом, покрытым шрамами, выходит наружу. В течение пары секунд он вполголоса говорит о чем-то с Хайденом, а затем обращается к толпе с речью.

Только в этот момент мальчик понимает, что перед ним не мужчина, а еще один подросток, на пару лет старше его самого, не более. Возможно, дело в шрамах, из-за них он выглядит старше — а может, дело в том, как он себя держит.

— Позвольте мне приветствовать вас на Кладбище, — говорит он. — Мое официальное имя — Элвис Роберт Муллард… Но все зовут меня Коннором, — добавляет он, улыбаясь.

* * *

Адмирал так и не вернулся на Кладбище, здоровье не позволило ему это сделать. Теперь он живет на семейном ранчо в Техасе, на попечении жены, с которой он расстался много лет назад. Хотя он слаб и не может даже гулять по окрестностям, изменился он крайне мало. «Врачи говорят, что мое сердце живо процентов на двадцать пять, — рассказывает он всем желающим. — Но мне этого достаточно».

Перспектива предстоящего праздника в честь Харлана помогает Адмиралу сохранять волю к жизни лучше других причин. Теперь точно можно сказать, что жуткие истории о Хэмфри Данфи в известной степени правдивы. По крайней мере, все его части найдены, а их обладатели собраны в одном месте. Однако хирургических операций по удалению частей из тел их нынешних владельцев не планируется. Мистер и миссис Данфи смогли вернуть себе сына, не причинив никому ни малейшего вреда.

Выйдя в сад, Адмирал с женой чувствуют, что их сын здесь. Его голос складывается из сотен голосов гостей, собравшихся на праздник. Они болтают и разговаривают. Среди них есть мужчины и женщины разных возрастов, мальчики и девочки.

К одежде каждого прикреплен бейджик, но на нем нет имени и фамилии. Сегодня персональная информация не имеет значения. «ПРАВАЯ РУКА» — гласит бейджик на лацкане пиджака одного молодого человека. Ему едва ли больше двадцати пяти.

— Вы позволите? — спрашивает Адмирал. Молодой человек протягивает ему руку. Адмирал внимательно осматривает ее и находит шрам между большим и указательным пальцами.

— Я брал Харлана с собой на рыбалку, когда ему было девять, — сообщает он. — Он заработал этот шрам, пытаясь выпотрошить форель.

Неожиданно позади них раздается чей-то голос. Это тоже мужчина, немногим старше первого.

— Я помню! — говорит он.

Адмирал улыбается. Очевидно, воспоминания, так же как и части, распределены между разными людьми, но сейчас они все здесь — все до одного.

Мальчика, упорно желающего называться Гундосом, он находит в углу сада. Он проводит время в одиночестве. В последнее время Гундос стал заметно реже чихать, так как благодаря усилиям супруги Адмирала ему наконец подобрали подходящий курс лечения и астма стала отступать.

— Что ты здесь делаешь? — спрашивает его Адмирал. — Почему бы тебе не присоединиться к другим гостям?

— Я никого не знаю.

— Нет, знаешь, просто сам этого не осознаешь, — говорит Адмирал, ведя Гундоса к остальным.

* * *

В то же самое время на Кладбище Коннор продолжает приветственную речь, обращенную к вновь прибывшим, собравшимся под крылом лайнера, доставившего их в Аризону. Говоря, Коннор продолжает удивляться тому, что его слушают, причем слушают уважительно. К этому трудно привыкнуть.