Беглецы. Неземное сияние - [21]

– Да. Солнце отражается от хромированных деталей машин.

Шума двигателей слышно больше не было.

– Они становятся все более организованными, – заметила Ди.

– Похоже на то.

Джек подошел к жене и тоже посмотрел на дорогу. Конвой, похожий на длинный сверкающий след улитки, уже находился в нескольких милях.

Наоми с Коулом спали в номере мотеля, а их родители сидели снаружи на бетонной дорожке и смотрели, как солнечный свет движется по пустыне. Ди держала в руке смартфон.

– Сигнала так и нет, – сказала она.

– А кому ты хочешь позвонить, сестре? – спросил ее муж.

Женщина вдруг заплакала, и Джек, не зная, что нужно сказать, молча обнял ее – впервые за прошедшие несколько месяцев. Он думал о том, как в последний раз разговаривал по телефону с отцом, примерно неделю назад, в воскресенье утром. Тогда Джек сидел на закрытом сетками заднем крыльце, смотрел, как оросительное устройство поливает цветы, и не спеша пил черный кофе. Они обсуждали предстоящие выборы, фильм, который оба видели, и финальную серию бейсбольного чемпионата.

Когда пришло время вешать трубку, Джек сказал: «Я позвоню на следующих выходных, папа», а отец ответил: «Хорошо. Береги себя, сынок». Они всегда так заканчивали телефонные разговоры. И теперь Колклу-младшего больше всего мучило то, что он даже представить себе не мог, что это была их последняя беседа…

Они с женой сняли одежду, которую надели три дня назад, и поменяли ее на чистую. Ди разожгла печку и, открыв две последние банки овощного супа, поставила его греться. А потом они сидели в полутемном номере мотеля, передавая друг другу постепенно остывающий котелок и последнюю бутылку воды.

Когда спустились сумерки, Джек встал посереди дороги и принялся разглядывать в бинокль пустыню.

На юге: ничего.

На севере: никакого движения, если не считать нескольких нефтяных насосов, торчавших тут и там, и зловещего дыма на далеком горизонте.

Колклу повернулся, услышав шаги, и увидел вышедшую на дорогу Наоми. Она убрала от лица доходившие до подбородка светлые волосы, и Джек заметил, что черная подводка для глаз, без которой дочь раньше не выходила на улицу, стерлась. А еще Ней вынула из ушей серебряные гвоздики и снова стала похожа на его маленькую девочку, только выросшую. Черты ее лица стали резкими; теперь они напоминали о ее германских корнях – точно так же в чертах лица Ди начала стираться миловидность жительницы Среднего Запада. Джек не мог вспомнить, когда Наоми в последний раз позволила ему себя обнять, и, если уж быть честным с самим собой, когда ему в последний раз этого хотелось. Он перестал видеть дочь за своими тревогами и ее готическим фасадом и только теперь впервые с очевидной ясностью понял, что за прошедшие два года стал чужим для двух самых главных женщин в своей жизни.

– Что случилось? – спросила Наоми.

– Просто хочу оглядеться, – ответил ее отец.

Она встала рядом с ним и принялась водить по асфальту ногой в тапочке «Чак Тейлорс»[5].

– Что ты про все это думаешь? – спросил Джек.

Наоми пожала плечами.

– Беспокоишься за своих друзей? – задал он новый вопрос.

– Наверное. Как ты думаешь, с дедушкой все в порядке?

– Понятия не имею. Надеюсь, с ним все хорошо. – Мужчине очень хотелось обнять дочку, но он сдержался. – Я горжусь тем, что ты заботишься о брате, Ней. Я еще никогда в жизни так тобой не гордился. То, что ты такая храбрая, помогает и Коулу быть храбрым.

Девочка кивнула, но Джек видел в ее глазах слезы. Неожиданно он притянул ее к себе, а она обхватила его руками за пояс и, прижавшись к его груди, горько заплакала.

Сложив вещи в багажник «Ровера», семейство снова заняло свои места, и Джек завел двигатель. Когда они выехали с парковки мотеля на автостраду, пустыня начала менять цвет от голубого к малиновому. Звезды поблекли, и над холмами появилась луна.

Они поехали на север, не включая фар, и через полчаса оказались в городе, где горели дома, а на дороге, на боковых улицах и во дворах лежали мертвые тела – их было так много, что Джек вскоре перестал их считать.

– Не смотрите в окна, – предупредил он, и на этот раз дети его послушались.

В городе не работало электричество, и Колклу включил фары.

– Не делай этого! – испугалась Ди.

– Я ничего не вижу, – отозвался ее водитель.

Довольно скоро дым пробрался в щели и разбитые окна и заполнил машину.

Шоссе плавно превратилось в главную улицу, и они проехали мимо старых зданий, пары ресторанов и темного щита, рекламировавшего фильмы, выпущенные в прокат много месяцев назад.

Покинув центр города, Колклу проехал несколько кварталов, свернул с шоссе на парковку продуктового магазина и остановил «Ровер» на пожарном проезде у входа.

– Джек, давай поскорее уедем отсюда, – попросила Ди.

– У нас закончилась еда и почти не осталось воды, – напомнил ей муж. – Мне нужно посмотреть, что там есть.

Он выключил двигатель, засунул руку под сиденье, достал «глок»[6] и спросил жену:

– Ди, фонарик у тебя?

Та положила фонарь ему на колени.

– Не уходи, папа, – попросил Коул.

– Я скоро вернусь, дружок. – Джек прикоснулся к ноге супруги. – Если что-нибудь случится, жми на гудок, и я прибегу через пять секунд.