Беглец - [25]

У него есть постоянная возлюбленная по имени Терри. Они встречаются примерно раз в неделю, но он не любит, когда она остается на всю ночь. Если это случается, он просит ее уезжать рано утром под предлогом, что бывшая жена должна завезти ему на весь день их двоих детей. Терри сердится, говорит, что детей ему почему-то привозят все раньше и раньше. Провести ночь в ее квартире он тоже отказывается: вдруг, мол, с детьми что-то случится, и он не сможет вовремя прийти им на помощь.

Конечно, Генрих не рассказывает Терри, что после развода у него возродились нежные отношения с бывшей женой. Во время их супружеской жизни жена была абсолютно равнодушна к плотским забавам, уступала ему из чувства долга. Теперь же их тайные встречи окрашены такой пылкостью, какой он не достигает даже с Терри. Ему приходится прилагать массу усилий и изворотливости, чтобы эти две женщины не узнали о том, что он связан с обеими. В твоей терминологии, они послушные узницы ГУЛАГа и не потерпят таких вопиющих отступлений от правил.

Генрих пытался консультироваться со шринками. Они вынесли ему научный диагноз: «коммитофобия». Так они клеймят мужчин, которые правдами и неправдами избегают брать на себя твердые обязательства в отношениях с женщинами — обещать commitment. В сумасшедший дом за это еще не сажают, но в бракоразводных процессах термин используют довольно широко. Никакой судья не вынесет решения отдать детей диагнозированному «коммитофобу».

В нашей жизни назревает печальная перемена: Халиб получил заманчивую должность в афганском посольстве в Канаде. Мы оба привязались к нему и будем скучать. Борис на прощание хочет свозить его в Атлантик-сити, потешить рулеткой и русской баней, которая открылась там недавно в одном из отелей.

Значит, я терпеливо снимаю для тебя фетиш за фетишем, а твоя парижанка взяла и сбросила всю одежду зараз? Может быть, это на самом деле и есть то, что тебе нужно? А может, тебе пора включить музыку в используемый в твоих атаках арсенал? Недаром Платон собирался запретить ее в своем идеальном государстве, она, говорил он, незаметно прокрадывается и отвлекает душу человека от служения родине.

Толстой в своей «Крейцеровой сонате» тоже убедительно изобразил опасную силу соблазна, таящегося в музыке. Кстати, где он у тебя стоит по отношению к ГУЛАГу? Беглец или послушный зэк? Во всяком случае, в плане литья воды на твою пропагандистскую мельницу, посылаю тебе попавшийся мне отрывок из его письма Страхову на близкую тему:

«Решусь перед вами высказать мысль, которой я не посмею поделиться ни с кем из родных и близких. Мысль эта сводится к тому, что при нынешнем развитии огромных городов правила моногамных и целомудренных отношений между мужем и женой становятся невыполнимыми. Женщина теряет возможность рожать примерно на двадцать лет раньше, чем мужчина утрачивает интерес к плотским отношениям и исчезает для него необходимость в них. Что же делать мужчине эти оставшиеся двадцать лет?

Появление огромного числа женщин легкого поведения в больших городах — явление повсеместное и неизбежное. Представьте себе город Лондон без его восьмидесяти тысяч магдалин. Что бы сталось с семьями? Много ли бы удержалось жен, дочерей чистыми? Что бы стало с законами нравственности, которые так любят блюсти люди? Мне кажется, что этот класс женщин необходим для сохранения семьи при теперешних усложненных формах жизни».

А ты? Когда-нибудь покупал «миг последних содроганий» за деньги? Или раз-решенность действительно убивает для тебя все удовольствие?

Всерьез борьбу с бизнесом порока в Америке начал в конце XIX века Теодор Рузвельт, еще будучи начальником полиции города Нью-Йорка. Он безжалостно карал не только владельцев домов разврата, но и полицейских, закрывавших глаза на их существование в обмен на ежемесячные выплаты. Расставание с эпохой борделей ностальгически изображено в замечательном фильме режиссера Луи Маля «Прелестное дитя». Не понимаю, как борцы с детской порнографией допустили выход этой картины в широкий прокат. Там главный герой — фотограф, которого играет Кейт Каррадин, — очень похож на тебя. Уверена, что рано или поздно ты перейдешь от письменной пропаганды к экранной и создашь несколько шедевров, тянущих на Оскара. И уж тогда толпа поклонниц оттеснит от тебя бедную Любу с ее вечной и не имеющей спроса любовью.

Июльские кинокадры

Кабинет в полицейском отделении. Барбара Хилл сидит на диване, рядом с ней развалился Роберто Ломбарди, задрав одну ногу на стол. Артур Казанов в углу уговаривает лейтенанта Запату.

АРТУР: Пойми, у нас запланированы съемки на пляже. Мы не сможем объяснить зрителю, почему у Дугласа Кренца на щиколотке пристегнута какая-то черная коробочка.

ЗАПАТА: Но ты понимаешь, что, если я отстегну ее, у его контролера зазвонит сигнал тревоги?

АРТУР: Контролера я предупредил. Он сказал, что готов не обращать внимания на сигнал в течение шести часов. Но если Роберто что-нибудь выкинет за это время, он привлечет к суду меня вместе с ним.

РОБЕРТО: От такого закоренелого преступника, как я, можно ждать всего. Давно мечтал поджечь весь Харриман-парк. Ограбить продавца горячих сосисок. Похитить Барбару Хилл.