Беглая - [13]

Мейлиз берет рукопись и, уставившись невидящими глазами на невозмутимого

мальчика-рассыльного, читает.

Мейлиз. Светский человек, хороший тон - твое божество! Убогий, застегнутый на все пуговицы философ (мальчик-рассыльный переминается с ноги на ногу), чистокровный до идиотизма и превыше всего на свете боящийся показаться смешным (мальчик-рассыльный тяжело вздыхает), ты раб цифр и фактов!

В дверь стучат.

Мейлиз. Кто там?

Входит Хантингдон.

Хантингдон. Простите, сэр, можно мне войти на минуту?

Мейлиз кивает с иронической враждебностью.

Не знаю, помните ли вы меня? Я брат Клер Дедмонд.

Мейлиз. Вспоминаю (делает знак рассыльному выйти).

Хантингдон. Я пришел к вам, сэр, как к джентльмену...

Мейлиз. Вы ошиблись адресом... У нас тут имеется один... во втором этаже.

Хантингдон. Я по поводу сестры.

Мейлиз. Вы что, черт возьми, не знаете, что вот уже три месяца, как за мной следят? Обратитесь к детективам, они дадут вам интересующие вас сведения.

Хантингдон. Нам известно, что вы ее не видели и даже не знаете, где она.

Mейлиз. Ах, вам это известно? Блестяще!

Хантингдон. Мы знаем это от нее самой.

Mейлиз. Значит, вы ее выследили?

Хантингдон. Нет, сэр. Миссис Фуллартон случайно столкнулась с ней в одном из крупных магазинов. Сестра продавала там перчатки.

Mейлиз. А, миссис Фуллартон, та самая дама с мужем? Что ж, она опять в ваших руках? Заприте ее снова в свою тюрьму!

Хантингдон. Нет, мы ее не нашли. Она тут же уволилась и скрылась неизвестно куда.

Mейлиз. Ура!

Хантингдон (сдерживаясь). Мистер Мейлиз, я, конечно, в некотором роде разделяю ваши чувства. Но я люблю сестру, и мне чертовски трудно вернуться в Индию, зная, что она теперь, как перекати-поле, одинока и терпит лишения. Миссис Фуллартон рассказывала, что Клер так бледна, так исхудала... Ей, видно, живется очень несладко.

Мейлиз (возмущение в нем борется с сочувствием к Хантингдону). Но почему вы пришли именно ко мне?

Xантингдон. Мы думали...

Mейлиз. Кто мы?

Хантингдон. Мой отец и я.

Мейлиз. Ну?

Хантингдон. Мы думали, что, может быть, теперь, когда сестра лишилась работы, она придет к вам за советом, что ей делать дальше. Если она придет, будьте великодушны, посоветуйте ей повидаться с отцом. Отец стар, его это так волнует. (Протягивает визитную карточку.) Вот адрес.

Мейлиз (вертит в руках карточку). Но одно имейте в виду: я пальцем не шевельну, чтобы помочь вам возвратить ее к супругу. Она ушла, чтобы спасти в себе живую душу. И я не побегу вместе с этой сворой, которая ее травит. Наоборот... Была бы моя воля... моя сила... Другое дело, если бы ваш отец хотел ее приютить. Но у нее на этот счет свои соображения.

Хантингдон. Мне кажется, вы не понимаете, до чего моя сестра не приспособлена к жизненным трудностям. Она непохожа на этот новый тип женщин. Ее всегда берегли, не давали ветерку дохнуть на нее. Мужество в ней есть, но это все. Она погибнет.

Mейлиз. Может быть. Первые ласточки всегда погибают. Но лучше погибнуть на лету, на крыльях своей души, чем никогда не подняться ввысь и зачахнуть в неволе. Для женщины, как и для мужчины, мистер Хантингдон, есть не один род бесчестья, и как военный вы знаете, что умереть - еще не самое страшное в жизни.

Хантингдон. Допустим, но...

Mейлиз. У каждого из нас свое представление о самом страшном. Но это во всех случаях смерть души в угоду жизненному благополучию... Итак, чем еще могу вам быть полезным?

Хантингдон. Мой отпуск кончился. Завтра я отплываю в Индию. Если увидите сестру, передайте ей мой горячий привет и скажите, что я умоляю ее повидаться с отцом.

Mейлиз. Если увижу, передам.

Кланяется. Хантингдон отвечает на поклон, поворачивается и уходит. Мейлиз

стоит у окна. Вечерний луч прорезывает комнату полосой дымного золота.

Мейлиз. Бедная ласточка, где-то ты теперь носишься?

Входит опять невозмутимый мальчик-рассыльный. Мейлиз смотрит на него отсутствующими глазами, идет к столу, берет рукопись и, обратившись к нему,

читает:

"Светский человек! Продукт материалистического века, неспособный понять действительность в категориях духа, презирающий "сентиментальные бредни", привыкший считать себя костяком страны, ты неуязвим! Ты останешься кумиром ее закона, жрецом во фраке, любимцем драматургов и поэтов - да благословит тебя бог, пока этот остров омывается водами моря!" (Положив рукопись в конверт, отдает ее рассыльному.) Отсюда прямо в редакцию?

Мальчик-рассыльный (невозмутимо). Да, сэр.

Mейлиз (уставившись на него, словно впервые увидел). Ты... Да ты просто маленький шедевр! Ты это знаешь?

Mальчик-рассыльный. Нет, сэр.

Мейлиз. Тогда исчезни!

Взяв портфель, Mейлиз уходит в спальню. Рассыльный неторопливо идет к двери, где сталкивается с Клер, и, шарахнувшись в сторону, пробегает мимо нее. Клер в темном платье стоит в лучах солнца, бледная, взволнованная. Оглядывается вокруг, улыбается, вздыхает. Быстро идет к двери, закрывает ее за собой и подходит к столу. Перебирает бумаги на нем и нежно, задумчиво поглаживает

шляпу Мейлиза. Входит Mейлиз.

Mейлиз. Вы!

Клер (с бледной улыбкой). Не бог весть какое победное возвращение, правда?