Беги, если сможешь - [56]

Тамми продолжала:

— Он говорил, что большинство наших проблем — из-за страха смерти. Именно из-за этого у людей бывают панические атаки, депрессия, наркомания и все такое. Он повторял, что если бы мы знали, в каком дивном месте окажемся после смерти, то нам стало бы легче жить.

Главное, не сталкиваться с Аароном.

— Коммуна теперь, оказывается, существует и в других странах, — сказала я. Мне не хотелось пересказывать все, что я узнала в Интернете, лучше было послушать ее. — Когда это произошло?

— Аарон сказал, что мы должны привлечь больше людей. С землей происходят ужасные вещи, нам надо ей помочь. Он выбрал несколько человек и разослал их по миру, чтобы они основали новые коммуны. Ему все известно — кто сильнее всех верит, кто плохо говорит о коммуне.

— Вы не знаете, как ему это удается?

У меня были подозрения на этот счет, но надо было узнать, что она думает.

— Там в каждой комнате камеры, даже в ванной.

Теперь стало ясно, почему Хизер так отреагировала, увидев камеру у себя в палате.

— Он говорил, что нам надо избавляться от комплексов. Некоторые знали, где можно поговорить, чтобы тебя не слышали, но до него все равно доходило. Он говорил, что читает их энергию, но мне кажется, что у него просто есть шпионы.

Мне тоже так казалось. Я вспомнила, как безошибочно Аарон угадывал, кто из нас заколебался или усомнился в происходящем. На следующей церемонии очищения Аарон выводил его в центр, заставлял во всем признаться, после чего этого человека несколько дней бойкотировали. Через некоторое время то же самое повторялось с кем-то другим.

— А если кто-то заговаривал об уходе, он очень расстраивался.

— Как именно расстраивался?

Мне вновь вспомнилось, как Джозеф избивал того несчастного мужчину, как сверкало мачете, как вырывалась Мэри.

— Он уводил этого человека к себе в кабинет, медитировал с ним и несколько часов подряд уговаривал остаться, пока тот не соглашался. Он и остальных заставлял на него давить, а люди могут быть очень злыми. Они давили на чувство вины — например, говорили, что он умрет и не встретит никого на той стороне. Если кому-то все же удавалось уехать, они ему без конца названивали.

— А что случалось с теми, кто нарушал правила?

— Обычно нам просто запрещали разговаривать с окружающими. Или провинившегося отправляли на исправление.

— Что это?

— Иногда это были просто беседы с Аароном. Если он оставался недоволен, человека отправляли на полное исправление. У них там есть такие электрические штуки, которые посылают ток в мозг. Они говорят, что это что-то типа кисты: энергия накапливается в клетках, вредит здоровью и мыслям, поэтому надо проколоть ее и выпустить.

Похоже, Аарон начал экспериментировать с обратной биологической связью[6] и мозговыми волнами.

— Это было еще ничего… — Тамми взглянула на сына. — Потом он начал запирать людей.

Вначале я решила, что ослышалась.

— Простите, что вы сказали?

— В подвале были звуконепроницаемые камеры. Человека не выпускали оттуда, пока он не примет свой страх и не отпустит свое прошлое.

Услышав это, я застыла от ужаса и еще какого-то странного чувства, природу которого не понимала. Я глубоко вздохнула, усилием воли возвращаясь к происходящему.

— И все соглашались?

Я знаю, какими закрытыми бывают секты, как сектанты терпят бесконечные издевательства, но меня все равно поразило, сколько людей слушалось Аарона.

— Люди говорили, что им это очень помогает, и потом они правда казались невероятно счастливыми. Некоторые даже платили за то, чтобы там побывать. В подвале была специальная комната — Комната исправления.

— А другие камеры? Где они?

— В подвале, но я там ни разу не была. Без разрешения туда могут ходить только старшие и работники. Всем остальным нужно разрешение Аарона. Это настоящая привилегия.

— Вы же сказали, что это наказание!

— Сначала так и было, но потом некоторые начали говорить, что они переживали выход из тела и у них были видения: они видели свои души и все такое.

Судя по всему, у них были слуховые или зрительные галлюцинации.

— И сколько он их там держал?

— Иногда по нескольку дней. И им не давали ни еды, ни воды.

Естественно, что у них были видения. Но воздух-то у них откуда-то брался.

— Теперь все умоляют, чтобы их туда отправили, — продолжала Тамми. — Теперь это награда. Но он все равно говорит, что только он умеет общаться с другим миром. Остальные видят всего лишь окно, но он может открыть дверь.

Я покачала головой, дивясь тому, как Аарону удается управлять умами окружающих.

— А сатсанг он по-прежнему устраивает?

— Да. Он каждую неделю придумывает новые молитвы, и мы должны их учить. Когда он уезжает, то записывает нам видео. Своих компьютеров у нас не было, так что работники центра проигрывали нам видео на большом экране в комнате медитаций.

— Я слышала, что у коммуны есть свой магазин.

Она кивнула.

— Недалеко от центра. Там продается органическая еда, книги, диски и украшения. Там же можно записаться на семинар. Иногда там раздают еду. Там мы нашли кучу бездомных. — Тамми оживилась, ей явно было приятно с кем-то об этом поговорить. — Теперь он почти не медитирует с людьми наедине — только с теми, о которых ему было видение. Но в каждой комнате есть динамики, и он с нами разговаривает. Иногда он приходит к детям на занятия и ведет молитвы. Он говорит, что у них чистые души, и они лучше чувствуют вибрации земли.