Бегемот - [9]
— Давай сначала ты, — распорядилась она.
Если Ньюкирк станет вдруг соскальзывать, она его снизу подстрахует.
Поднявшись на несколько футов, он опробовал трюк с остановкой, свободно повиснув на канате.
— Порядок, работает!
— Ага! Следующая остановка — пик Эверест!
На этом слове их обоих окатил вал, с шумом грянувший о поверхность медузы. Дэрин потеряла равновесие, но крепежная снасть ее удержала.
— Тьфу ты! — Она сплюнула соленую воду. — Давай уже шевелись, Dummkopf! Корабль высоту теряет!
Ньюкирк, усердно работая руками и ногами, начал подниматься. Вскоре образовалось достаточно места для того, чтобы Дэрин тоже перебралась на веревку со сморщенной оболочки мертвой Гексли. По медузе шарахнул еще один вал, веревку рвануло, и Ньюкирк едва не съехал Дэрин на голову. Стоит «Левиафану» снизиться еще немного, и труп медузы потащит по воде. А если ее оболочка зачерпнет воды, груз станет все равно что тюк с камнями. Тут канат запросто может не выдержать. Надо как-то избавляться от этой обузы.
— Пошел вверх! — сердито скомандовала Дэрин и сама начала неистово карабкаться.
Футах в двадцати от медузы она притормозила над заметно протертым местом. Вынув нож-стропорез, Дэрин согнулась и стала перепиливать канат. Веревка была толстой, но когда медузу мотнул еще один вал, больше прежнего, распушенные волокна натянулись и разом лопнули.
Освободившись от мертвого якоря, они оба, подхваченные ветром, взметнулись над кипящей морской пучиной. Ньюкирк вверху удивленно вякнул.
— Извини! — крикнула Дэрин. — Надо было тебя предупредить!
Надежда лишь на то, что теперь веревка выдержит… может быть.
Дэрин снова начала карабкаться, в который раз сокрушаясь о том, что уступает мальчишкам в силе рук. Вскоре волны перестали лизать ее болтающиеся башмаки. На полпути вверх Дэрин устроила себе продолжительную передышку, пытаясь различить на темном горизонте силуэты германских броненосцев. Какое там.
Быть может, где-то на подходе уже дымит трубами британский флот, который выслал в погоню корабли. Но что-то ничего похожего не видно. Единственное, что удавалось разобрать, — это колышущееся в волнах одинокое пятно погибшей медузы Гексли.
— Прощай, зверушка, — произнесла Дэрин, внутренне содрогаясь. Ведь такая же участь могла постичь и весь их воздушный корабль с экипажем в придачу. Плыли б сейчас, сиротливо покачиваясь, словно какой-нибудь топляк. Упусти ищейки хоть одну протечку водорода, не свернись в последнюю минуту сам летучий кит, всем бы крышка.
— Чертовы жестянщики, — проворчала Дэрин. — Уже и молнию себе выдумали.
Она закрыла глаза, отгоняя мрачные воспоминания: нестерпимый жар, запах горелой плоти… На этот раз ей удалось победить — никто из тех, кого она любит, не достался огню.
Зябко поежившись, Дэрин продолжила путь наверх.
•ГЛАВА 5•
— Нет, это просто возмутительно! — восклицала доктор Барлоу.
— И-извините, мадам, — лепетал в ответ караульный. — Но капитан сказал, что к мальчику-жестянщику визитеров допускать не положено.
Дэрин покачала головой. Сопротивление караульщика начинало постепенно ослабевать. Он стоял, упираясь спиной в дверь каюты Алека; на лбу выступила испарина.
— Я не визитер, недотепа! — наседала меж тем доктор Барлоу. — Я врач и пришла к раненому пациенту!
На резкий тон ученой леди навострил уши Тацца, издав низкий рык. Дэрин натянула поводок чуть сильнее.
— Тихо, Тацца. Не кусаться.
— Хирург уже здесь был, — вяло отбивался караульщик, с опаской поглядывая на сумчатого волка. — Он сказал, у мальчика лишь ушиб ребра.
— Помимо, несомненно, удара током, — парировала доктор Барлоу. — Или вы запамятовали про нашу недавнюю встречу с чудовищным сгустком электричества?
— Разумеется, я все помню, мадам, — нервно сглотнув, кивнул караульщик, по-прежнему не сводя настороженного взгляда с Таццы. — Но капитан дал конкретные указания…
— Он вам конкретно запретил пускать врачей к больным?
— Э-э… не то чтобы…
«Скорей бы уж ты спекся», — тоскливо думала Дэрин.
Доктор Барлоу — ученый авторитет, производитель фабрикатов, а не просто докторишка типа «высуньте язык, скажите: „А-а“», так что встречи с пациентом она все равно добьется — не мытьем, так катаньем. Лишь бы с Алеком было все в порядке. Молния жестянщиков пролетела по всему кораблю, но особенно досталось именно гондолам двигателей, где все из металла. Хуже пришлось разве что Ньюкирку, у которого сгорела добрая половина волос, да еще осталась шишка на голове размером с шар для крикета. А как это Алек получил ушиб ребра? Разве такое бывает от удара током? Странно.
Наконец караульный сдал позицию якобы под предлогом сходить посоветоваться с вахтенным офицером, а доктору Барлоу велел подождать у двери. Разумеется, стоило ему скрыться за углом, как она тут же ринулась в каюту.
Алек лежал в кровати с перебинтованной грудью, лицо землистое, темно-зеленые глаза остекленело блестят в тусклом свете занимающегося утра, скупо пробивающемся через иллюминатор.
— Батюшки светы! — воскликнула Дэрин. — Да ты бледный как поганка!
Лицо мальчика тронула скупая улыбка.
— Я тоже рад тебя видеть, Дилан. И вас, доктор Барлоу.
— Доброе утро, Алек, — поздоровалась ученая дама. — Вы и в самом деле бледноваты. Как от потери крови. Несколько странный симптом для удара током, вы не находите?
