Бегемот. Структура и практика национал-социализма 1933 - 1944 гг. - [158]

Все это, однако, считалось недостаточным, и другое исполнительное распоряжение наконец установило потолок, запрещающий повышение заработной платы, вознаграждения и другие компенсации и изменения в условиях сдельного труда.[743] Насколько жестко указ о замораживании заработной платы исполнялся, можно узнать из тарифного регулирования трудового распорядителя в Берлине, который установил размер вознаграждений берлинских коммерческих служащих.[744] Было не только запрещено увеличивать вознаграждения, но даже и приведение самых низких вознаграждений в соответствие с новой шкалой явно запрещалось. Даже рождественские премии не должны были превышать размеры премий, выплаченных в предыдущем году.[745]

Военное законодательство не остановилось на заработной плате. Оно было намерено уничтожить все законодательство, защищающее труд, которым Германия по праву гордилась. Законы и инструкции, устанавливающие максимальное рабочее время для рабочих мужского пола и оплачиваемых служащих свыше 18-летнего возраста, было аннулировано указом министерского совета государственной защиты,[746] а административные учреждения были наделены правом отклоняться от всего существующего законодательства о трудовом времени относительно подростков от 16 до 18 лет. Они в экстренных случаях могли ежедневно наниматься на работу до 10 часов в день, не превышая 50 часов в неделю.[747] Подростки младше 16 лет могли быть наняты в экстренных случаях, если они посещали школу или профессиональные училища, до 10 часов в день, если же они не учились, то до 48 часов в неделю; фактически все инструкции, запрещавшие воскресную и праздничную работу для подростков, были отменены.

Рука об руку с этим ухудшающим положение дел пересмотром заработной платы, вознаграждений и условий труда, шло уничтожение страхования от безработицы, которое, хотя и не имело большого практического значения в период полной занятости, могло в любой момент начать играть главную роль. Новый указ министерского совета государственной защиты[748] уже рассматривает поддержку безработных не как страхование, но как помощь, и соответственно делает ее зависимой от строгой проверки материального положения. Верно, что новый указ содержит некоторые улучшения предшествующего законодательства; время ожидания и предельный срок отменены. Но поскольку пособие значительно уменьшено, поскольку проверка материального положения выполняется очень строго и поскольку в помощи может быть отказано, если безработный отклонит предложенную работу, то финансовые обязательства по отношению к безработным оказываются небольшими.[749] Тем не менее прибыль, которая накапливается у правительства от вкладов в такую схему помощи безработным, огромна. Объединенные вклады работодателей и служащих, выросшие в 1930 г. от 3 до 6 % от номинальной заработной платы, сохраняются. Общие расходы в 1937 г., когда полная занятость еще не была достигнута, уже составляли 1 058 000 000 марок, из которых 9 600 000 марок были потрачены на страхование от потери способности к труду, 674 300 000 — на политику создания рабочих мест, 6 200 000 — на субсидии региона Саара, в то время как 368 800 000 были выплачены федеральному правительству.[750] В последние годы весь доход фактически шел непосредственно в казначейство федерального правительства.

Таким образом, ясно, что намерение режима при начале войны было не только в том, чтобы установить потолок заработной платы, но и в том, чтобы отменить все социальные завоевания, полученные за десятилетия общественной борьбы.

Но именно в этот момент пассивное сопротивление, кажется, и началось в крупном масштабе. Режиму пришлось уступить и капитулировать почти на каждом участке фронта. 16 ноября 1939 г.[751] он вновь ввел дополнительные выплаты за праздничные дни, за воскресные дни, за ночную и сверхурочную работу. 17 ноября 1939 г.[752] — он повторно ввел оплачиваемые выходные и даже издал приказ о компенсации рабочим за предыдущие потери. 12 декабря 1939 г.[753] режиму пришлось наконец принять новое законодательство о трудовом времени, и усилить защиту женщин, подростков, и рабочих в целом. Регулярное рабочее время — теперь 10 часов в день, или 60 часов в неделю, хотя расширение трудового времени разрешено во многих случаях. Занятость женщин и подростков вне пределов, предписанных в законе о защите молодежи от 30 апреля 1938 г., запрещена. Ночная работа теперь возможна только в чрезвычайных случаях и только при специальном разрешении. Сверхурочная оплата составляет 25 %. Мы не можем здесь вникать в детали новых инструкций, которые время от времени изменялись.[754] Они, по моему мнению, показывают поражение режима и победу рабочего класса. Это может быть замечено по формулировке указа, повторно вводящего оплату за сверхурочное время. Он оправдывает повторное введение премий за работу при полном затемнении; это утверждает, что воскресные работы приносят особые затруднения рабочим; и что отмена дополнительных выплат была только временной мерой. Если бы затемнение не было только предлогом, оно не было бы необходимым для повторного введения сверхурочной оплаты на всей территории. Формулировка указа нацелена на то, чтобы скрыть поражение режима.